Голгофа - 54

 16
 Школьные зимние каникулы, как мы ни трудно жили, было время развлечений. Наскоро позавтракав, убегали из дома и практически весь световой день проводили на улице. Мальчишки, приладив ремешками на пимы коньки, поджидали автомашины, обычно сбавлявшие скорость на поворотах. Дождавшись, самый ловкий цеплял за борт машины крюк с привязанной к нему верёвкой. За верёвку, волочившуюся по плотно укатанной снежной дороге, цеплялась стайка ребят – и с гиканьем, влекомая машиной, скользила на коньках. Не многим удавалось прокатиться таким способом до следующего поворота. Обычно стайка мальчишек по мере возрастания скорости машины таяла, и только самый крепкий из них доезжал до следующего поворота, отцеплял крюк от борта и, дождавшись друзей, вновь охотился за очередным грузовиком. Не всегда такое развлечение происходило безобидно. Случалось, пимы слетали с ног, когда коньки врезались глубоко в дорожный наст. Неудачнику приходилось бегать босиком по снегу, разыскивая свои пимы. Или шофёр так разгонял машину, что не возможно было устоять на ногах и кое – кому приходилось отправляться домой, залечивать синяки и шишки.
Более интересным, чем катание на коньках, прицепившись к грузовикам, было откапывание пещер в сугробах намётанных ветрами возле стен домов и заборов, катание на санках по снежному насту, скованному до такой прочности морозами, что пробить его ногами было не возможно.
 Как бывает в Сибири, в зимнюю пору вдруг налетал сильный ветер и, падающий крупными хлопьями снег, закручивался в многодневный буран. На расстоянии полутора метров сквозь снежную пелену ничего нельзя было рассмотреть. Однако жизнь в городе не замирала: трамвайные пути расчищались снегоуборочными трамваями, и трамваи с перебоями, но перевозили людей. Грузовики с включёнными фарами, надрывно воя моторами, от вешки до вешки, отмечавшими дорогу, торили колёсами обутыми в железные цепи колеи, по которым и происходило движение транспорта. Но стоило на небольшое время разорваться цепочке движущегося транспорта, как не оставалось и следа от колеи. Лишь вешки указывали, где только что была дорога. В такой ситуации, ни какой грузовик не мог справиться со снежными заносами. Движение транспорта замирало. Через какое-то время появлялась «палочка-выручалочка» – шнековый снегоуборщик, смонтированный обычно на студебекере. Мотор студика ревел, шнек бешено вращался и из высоко задранной трубы, изогнутой в сторону, летели комья снега, наметая огромные сугробы по обочинам дороги. Движение транспорта возобновлялось. Наконец буран стихал. Дорога за дни бурана превращалась в канал с высокими снежными берегами. На самом дне канала и была собственно дорога, по которой легко катили грузовики и легковые машины - ЭМКи. На рынки на лошадях, впряжённых в розвальни сельские жители привозили на продажу в основном квашеную капусту и солёные огурцы, иногда мясо. К дороге, со стороны посёлка, по прокопанным в снежной толще проходам, спускались пешеходы и в общем потоке транспорта направлялись по своим делам. Сигналы машин и крики возниц вынуждали пешеходов сторониться и прижиматься спинами к снежной стене канала. Конечно, мы были на стороне пешего люда и понимали всё по-своему. Примерно рассуждали так: «Ишь, разбибикались и разорались! Нет, чтобы подвезти людей до трамвайной остановки!» - и принимались бороться с несправедливостью: дождавшись грузовика или лошади в упряжи, обрушивали снежные глыбы с бруствера канала на жертву. Никто из шоферов грузовых машин не обращал на нас внимания, а вот возницы грозились надрать нам уши, грозно щёлкали кнутами, отчего их лошади убыстряли шаг, так что возницам было не до нас. Да и наврятли они хотели что-либо предпринять, это был просто устоявшийся ритуал: мы нападаем – они нас ругают, в итоге обе стороны довольны: всё, какое - никакое развлечение.
 Начиналось самое желанное для нас развлечение, когда снежные глыбы доставались ЭМКАм. Машина останавливалась, выскакивал шофёр и, матерно ругаясь, карабкался по ступенькам прохода, поднимаясь к нам на бруствер. Мы, нисколько не испугавшись, обрушивали на него снежные комья. Защищая голову от снежных снарядов руками, водитель выскакивал к нам и только тогда мы убегали от него прочь, обегая стороной заранее выкопанную в снегу и хорошо замаскированную для такого случая яму. Останавливались за ямой. Водитель кидался к нам и к нашей радости оказывался в ловушке. Довольные мы разбегались кто куда.
 По-разному относились родители к проделкам своих отпрысков. Кто осуждал, а кто и поощрял. Мама ругала нас за такое «геройство», очень на меня сердилась, когда я хвастался очередным таким «подвигом»:
 - Лёвка, чтобы я больше не слышала о таких безобразиях! Недоставало нам ещё неприятностей, будто бы их и так свалилось мало на наши головы!
«Нет, так нет»- думал я, да к тому же не особо интересно стало бомбить легковушки после такого разговора с мамой. Да и опять закрутил буран.
 Рабочему люду буран не буран - надо идти на работу. Для того чтобы не заблудиться в буранные дни, идя на работу, и возвращаясь, домой, протянули верёвки между домами и от последнего дома – до заводской проходной. Придерживаясь рукой за такую «указку» все благополучно приходили к проходной. Рядом с проходной, немного в сторонке, прижавшись к заводскому забору, пристроился общественный туалет. Да разве могли мы, дворовые «хулиганы», упустить возможность подшутить над нашими папами и мамами, когда кому-то из нас пришла в голову мысль – направить их не к проходным, а куда подальше!
 На заводе утренняя смена начинала трудиться в седьмом часу. К этому времени отдохнувший рабочий люд подтягивался к заводским проходным. Наши заводилы не ленились до смены, пробежав, держась за верёвку до проходных, перевязать её к дверям в туалет. В темноте, придерживаясь рукой за верёвку, защищая другой рукой лицо от снежных вихрей, рабочий люд друг за другом приходил не к проходным, а к туалету. Чертыхаясь и матерясь, находили дорогу к проходным. В минуты отдыха рабочие, собираясь в курилке на короткий «перекур», посмеивались, вспоминая, как каждый из них, открывая дверь, казалось в проходную, оказывался в туалете. Отец называл нашу проделку «цирком», и мы очень радовались, что она удавалась, и что на нас при этом не сердились.
 Школьные каникулы, казалось, они будут вечными, однажды они закончились утром: мама разбудила меня и сестру огорчившей нас фразой:
 - Вставайте, голубчики – школу проспите! Завтракайте и бегом на занятия, а я ухожу на медицинскую комиссию. Надеюсь, инвалидность с меня снимут.