Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194062
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Lev_Kovalev-Tarasov » Голгофа - 6

Голгофа - 6

20.07.1941
Рублево, Московская, Россия

 6
 Вдоль Москвы-реки, военные и мобилизованные, оставшиеся в живых жители посёлка, раскручивали лебедки, к тросам которых были прикреплены сигарообразные аэростаты. В числе мобилизованных была и наша знакомая, тётя Вера. Трос разматывался, и в небо медленно поднимался аэростат. Было так интересно наблюдать за подъёмом аэростатов, что мы стояли рядом с тётей Верой и, разумеется, мешали и ей и её напарнику красноармейцу.
 - Эй вы, малышня, осторожнее! Не то подцепит вас эта колбаса – и тогда, тю-тю, очутитесь в небесах! - шутил красноармеец.
Наконец, в лебедке что-то щёлкнуло, и аэростат завис высоко-высоко во всё еще светлом небе. Тётя Вера подошла к нам:
- Ребятки, бегите домой, не ровен час, начнется налёт. Передайте маме привет.
Потом тяжело вздохнула, сгребла всех сразу в охапку, обняла.
- Бегите домой! – и сказала своему напарнику. - Слава Богу, хоть эти уцелели. Скорее бы их отправили в тыл.
Сумерки сгущались. Ярус за ярусом аэростаты, как сетью, загораживали подмосковное небо. Казалось, всё это стадо сигар плывет куда-то, и постепенно, по мере наступления темноты, становясь невидимым.
- Пойдем к зенитчикам! - предложил брат.
Мы поспешили. Надо было успеть до наступления полной темноты.
- Ага, пришли! - приветствовали нас Алексей и Федор (так звали зенитчиков).
Подошли красноармейцы. Стали расспрашивать о совхозных событиях. Мы наперебой выложили им то, что видели. Красноармейцы слушали молча.
- Беда! – произнёс один из них. – Вот как выходит - мы их бьём здесь, а они, паскуды, от страха, куда попало сыплют свои бомбы. Война, одним словом. Судьба, видать, такая была у жителей совхоза.
 Красноармейцы уселись на бруствер окопчика, и начался, как у них говорят, затяжной перекур.
- Политрук нам сегодня растолковывал, - начал разговор старший по званию. - Война долго не продлится: товарищ Сталин предпринял хитрый манёвр: заманил немцев до самой Москвы. Войска немцев растянулись от Германии до нас. Вот теперь мы начнём их бить. День-другой, и от немцев ничего не останется.
Красноармеец говорил и говорил, казалось, сам себя убеждал, что всё им сказанное правда. Почти стемнело.
- Ну, ребятки, бегом домой, пора! Привет Надежде Харитоновне, - проводили нас красноармейцы.
 Мы бабушку всегда звали бабушкой, бабулей, но для них она была Надеждой Харитоновной. Алексей и Федор часто приходили к нам: кололи дрова, помогали по хозяйству. Вечерами в саду под яблонями подолгу пили чай вместе с нами и занимались «политикой». Мы из этой «политики» узнавали, что наша армия самая сильная в мире, наши танки самые крепкие, самолеты летают быстрее и выше всех, пушки стреляют так далеко, что близко к СССР никого не подпустят. Наш товарищ Сталин – самый умный и мудрый, а наши полководцы Будённый и Ворошилов всех победят. И было радостно и спокойно! Но, увы! Сегодня мы эту «политику» не вспоминали. Бежали гуськом друг за другом домой. Далеко, где-то в стороне от нас слышался нарастающий прерывистый гул моторов. Сестра тянула меня за руку:
- Быстрее, беги быстрее, Кощей - бессмертный! Начался налёт! – торопила и в то же время ругала меня. 
 Прибежали домой, юркнули в блиндаж и легли спать. Пахло сыростью и прелой травой. За день так набегались, что уснули почти сразу, без страшных историй, которые на сон грядущий обычно рассказывал нам старший брат. Проснулись от грохота и сильной встряски, нас даже подбросило на топчанах. Вылезли из блиндажа. Как обычно небо расчерчено прожекторами. Зенитки стреляют без остановки. И вдруг, казалось рядом с нами, оглушительный взрыв авиабомбы - и дом, стоявший рядом с нашим, вспыхнул ярким костром. Взрослые бросились на помощь к соседям, бежавшим к своему горящему дому.
- Слава Богу! Живые! Ну, что стоять, пойдем к нам, - звали соседей наши родители.
 Вдруг далеко-далеко за совхозными полями разом взметнулось огромное, казалось, до самого неба, пламя. Оно широкой рекой растекалось по обе стороны от эпицентра пожара.
- Это пожар в районе Павшина. Наверное, продовольственные склады горят. Всё сгорит, ничего не останется. Нам пока везёт. Какого черта нас не вывозят из-под бомбежек?! Надеются, наверное, что всё само собой образуется – сами уберёмся, из этих мест. Но куда?! В Москву не пускают! – ругалась мама.
Мама долго не могла успокоиться. А мы решили: будь что будет, нырнули в блиндаж и улеглись спать. Ночные бомбежки и пляска лучей прожекторов, «тявканье» зениток нам уже приелись, нас интересовало только одно – когда мы уедем отсюда.
 Утро выдалось теплое и тихое. Груда светящихся углей и догорающие брёвна стен соседского дома и расстилающийся по земле дым вернули нас к действительности и заставили действовать: бабушка с тётей Фалей вытащили из нашего дома на улицу всякую одежду и развесили её на заборе. Соседи выбирали из этого «гардероба» что им приглянулось. Из Рублёва вернулась мама (она рано утром, когда мы ещё спали, ушла на эвакопункт) и сообщила, что не сегодня-завтра нас эвакуируют, и надо срочно собирать вещи, а главное необходимо запастись едой.
 Взрослые занялись сборами, а мы с разрешения родителей, побежали к реке искупаться. Было жарко. Кроме нас троих, на реке никого не было. Накупавшись до синевы губ и дрожи во всем теле, уселись на высоком берегу. Было жалко расставаться и с рекой, на которой мы проводили так много времени, и с бором, что спускался сплошной стеной к реке, где мы собирали в разгар лета землянику и до поздней осени – грибы. Каждый из нас в глубине души надеялся на быстрое возвращение из эвакуации в столь привычные и любимые места. Но судьба распорядилась по-другому: никогда, ни одному из нас не пришлось навестить эти места. Осталось только воспоминание о них, как о давнишнем и счастливом сне. И чем далее мы уплывали по реке времени от тех дней, тем призрачнее и призрачнее становился этот сон, а потом, в суете житейских забот, наступило забвение…
- Смотрите, смотрите! – закричал брат.
Высоко в небе кружились два самолёта. Длинноносый самолёт удирал, а тупорылый самолёт его догонял. Брат кричал в азарте:
- Длинноносый – это фашист, а тупорылый – это наш! Это «ишачок»! Они сражаются!
 До нас доносился рёв авиационных моторов. Самолёты будто играли в догонялки. Мы замерли в ожидании того, чем закончится эта сумасшедшая карусель. Вдруг длинноносый самолёт оказался за хвостом «ишачка». Наш самолёт задымился и начал падать. От него отделилась фигурка маленького человечка, и немного погодя над ней раскрылся зонтик парашюта. Загрохотали зенитки. Они стреляли и стреляли по набирающему высоту длинноносому самолёту. Тот вдруг с крыла на крыло закачался, клюнул носом и, завывая мотором, понёсся к земле в сторону бора. Зенитки смолкли.
 Лётчик приземлился на поле недалеко от нас. К нему уже мчалась военная машина, бежали красноармейцы. Мы видели, как военные помогали лётчику складывать парашют. Нам было интересно посмотреть на немецкий самолёт, и мы побежали в лес.
Самолёт, зацепившись хвостовым опереньем за вершину могучей сосны почти по самую кабину пилота уткнувшись носом в землю, торчал свечкой. Из кабины, касаясь протянутыми руками земли, свисал на ремнях пилот. Военные ходили вокруг самолета. Многие из них, наверное, впервые так близко видели поверженного врага. На нас никто не обращал внимания. Военные, будто очнувшись, стали нас прогонять, но мы не собирались уходить, а отошли в сторонку и наблюдали за тем, что происходило.
 Летчика выпутали из ремней, и он кувырнулся на землю. Его уложили на спину. Кто-то из военных, радостно прокричал:
- Готов! От – ле - тал – ся!
Послышалось урчание мотора: из-за сосен, подпрыгивая на неровностях, выкатилась ЭМКа. Из машины вылезли военные. Подошли к телу погибшего пилота. Трогали тело носками сапог.
- Так, - спросил старший (это был Алексей Петрович). - Где его документы?
- Товарищ командир, вот планшет и то, что было в его карманах, - ответил один из красноармейцев и протянул найденное дяде Алексею.
- Передайте это, - Алексей Петрович почему-то сделал ударение на слове ЭТО. - В штаб. Кто старший?
- Я! – ответил тот же красноармеец.
- Организуйте оцепление! Никого из посторонних к самолету не подпускать! Тело летчика отправьте в часть.
Дядя Алексей повернулся к нам:
- Ребятки, а вы как тут оказались? Дуйте домой!
Один из военных направился к нам, строгим видом показывая, что не выполнить приказание будет невозможно.
- Марш, марш отсюда! – скомандовал он нам.
- Не гоните ребят, - остановил его Алексей Петрович. - Я, пожалуй, доставлю эту команду по назначению.
 На ЭМКе мы быстро домчались домой. Алексей Петрович поздоровался с бабушкой и тётей Фалей.
- Надежда Харитоновна, надо бы присматривать за своими вездесущими внуками. Они ухитрились до сбитого немецкого самолета добраться!
Бабушка ругать нас не стала. А, наоборот, принялась выговаривать Алексею Петровичу за то, что они, военные, так непродуманно обставили весь поселок ложными зенитками.
- Надежда Харитоновна, вам нужно не при внуках бабушкой состоять, а быть начальником штаба, - рассмеялся дядя Алексей.
- Зря смеётесь, - парировала бабушка. - Натерпелась бед я от всяких войн: в 1914 году - от войны с германцами, от гражданской войны, от финской войны. Так, что и от этой войны, как видите, приходится терпеть лихо!
- Извините меня, Надежда Харитоновна, - уважительно произнёс дядя Алексей. - Вот уж и не знал, что вы ветеран военных лихолетий.
- Да, ладно уж, - примирительно ответила бабушка. - Всё перемелется, вот выжить бы!
- А где же Софья Александровна? – сменил тему разговора Алексей Петрович.
- Где ей быть! На центральной усадьбе, в совхозе. Болячки ночных бомбёжек подсчитывает.
- Передайте ей, что завтра я пришлю за вашей семьей автомашину, попытаемся отправить вас в тыл вместе с семьями военных. Соберите самые необходимые вещи.
- Да всё уже собрано, - и бабушка указала на два чемоданы и три небольших узла с одеждой.
- Молодцы! – похвалил дядя Алексей. – Там, на месте, в Сибири, вас встретят и помогут, а в пути в такое время налегке удобнее будет. Не забудьте о продуктах. Чем-чем, а ими в дороге, уж точно, ни кто вас не обеспечит.
- Не беспокойтесь, сухарей и сладкого я заготовила, - и бабушка указала на два мешка, стоявших в сторонке, под навесом.
- Ну, точно, вы настоящий начальник штаба, с вами не пропадёшь! - рассмеялся Алексей Петрович.
 Во всё время этого разговора наш отец держался в сторонке и, казалось, он был посторонним человеком. Алексей Петрович, нет-нет, да посматривал на папу, как бы оценивая его. Отец тоже не оставлял без внимания дядю Алексея. Они как-то по-особому обменивались взглядами, при этом всем своим видом показывая, что не интересуются друг другом. Дядя Алексей как бы невзначай спросил бабушку:
- А это кто такой хозяйничает в вашем дворе?
- Соня прислала помощника из совхоза, - ответила бабушка, но при этом смутилась.
- Вот как! – только и сказал дядя Алексей, что-то хотел ещё спросить, но на полуслове оборвал себя. Попрощался и уехал.
 Поняв, что нас ругать не будут, мы наперебой принялись рассказывать о своих приключениях. Бабушка недоверчиво отнеслась к нашему рассказу, отец с огорчением заметил:
- Да, дела, видно, у нас плохи, если даже днём немецкие самолеты делают попытку прорваться к Москве. Может, это был самолет-разведчик? – спросил он.
- Нет, папа, - возразил ему брат. - Самолёт-разведчик мы знаем. Он с двойным хвостом, рамой его называют, и он летает очень высоко, его зенитки не достают. «Рама» никогда не дерётся, а сразу удирает от наших истребителей. Дрался с нашим «ястребком» вражеский истребитель.
 На нас больше никто не обращал внимания. Я слышал, как брат спросил у бабушки, почему она про папу сказала неправду дяде Алексею. На что бабушка ответила:
- Твой папа сидел в тюрьме. Ему запрещено жить под Москвой. Военные и милиция проверяют у подозрительных людей документы. Вы не один раз слышали по радио, что немцы засылают в Москву диверсантов. Ваш папа живёт с нами на «птичьих» правах. Не дай Бог, кто-то вздумает проверить у него документы.
Мы с открытыми ртами слушали бабушку. Вот это да! Мы знали, что в тюрьме сидят разбойники и враги народа, но папа по нашим понятиям был, ни тот, ни другой. Он просто наш папа. Бабушка внимательно посмотрела на нас:
- Вот что, внуки, о том, что я сказала – никому ни слова, держите язык за зубами, а не то своего папу не скоро увидите.
- Фаля! Это и тебя касается. Запомни, Николай просто помогает нам, – предупредила бабушка тётю.
 У бабушки были основания предупредить свою взрослую дочь. Тётя Фаля, на моей памяти, своей безответственной болтовнёй неоднократно причиняла нашей семье неприятности, и мы становились изгоями: маму переводили на «новую работу» - мы покидали обжитые места и начинали на новом месте новую жизнь.

05.08.2021 в 11:20


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame