Дневник самоходчика - 23

10 мая

Под вечер нас выстроили перед казармой… Нет, не для доброго напутствия, а для того только, чтобы перетрясти прямо в строю наши вещмешки, как у арестантов (не унесли бы чего лишнего!). Особенно усердствовал при этом четырехпалый старшина, не без ведома которого была подчистую опустошена каптерка на чердаке нашей казармы, где хранились личные вещи курсантов (штатская одежда). Ничего не скажешь: всяк на свой аршин меряет. Было обидно и стыдно. Не выдержав до конца этой унизительной процедуры, мы стали возмущаться вслух, хотя и бесполезно, но зато совершенно безбоязненно. Так ничего и не обнаружив в наших почти пустых мешочках, потный и вконец посрамленный старшина оставил нас в покое. Мимо нашего возбужденного строя в эту минуту важно прошествовал младший техник-лейтенант Бычков, сияя золочеными пуговицами и серебряными погонами на новенькой выходной офицерской форме, сшитой, конечно, по заказу. Он оставлен при училище командиром учебного взвода. Маленький, вылощенный, новоиспеченный тыловик со снисходительным пренебрежением окинул взглядом наш взбудораженный строй, приостановился было, но, заметив наши косые взгляды, ретировался.

Еще новость: старшина Алексеев во время занятий в парке боевых машин прихлопнул крышкой люка палец на руке и поэтому оставлен «повторять программу». Странно… Ведь он ее прошел полностью вместе с нами.

Последняя же новость, услышанная мною в училище, просто убила: майор Бойцов, сразу после наших экзаменов уехавший в действующую армию на стажировку, погиб в бою, говорят, сгорел. Просто не верится, что такого хорошего человека вдруг не стало… Как весело и необидно на занятиях в тактическом классе поставил он в виде наказания за слабое знание топографии в дирекционный угол кого-то из курсантов. Да, конечно, того же Бычкова…

Быстрым шагом вышел из казармы наш комроты, подал команду «смирно!», и все подтянулись: приближался начальник штаба училища. Как гласил зачитанный им приказ, нас передавали в резерв тяжелой самоходной артиллерии. С недоумением переглядываемся, так как мало что знаем про такой вид бронетанковых войск. Правда, во время заводской практики мы обратили внимание на незнакомые машины с просторной угловатой башней, наглухо приваренной к корпусу тяжелого танка КВ-1С. В нашем цеху эти машины стояли на конвейере еще без пушек, но в соседнем мы наблюдали, как рабочие с помощью мостового крана устанавливали в тяжелых самоходках мощные 152-миллиметровые пушки-гаубицы с надетой на ствол толстой броневой маской. Значит, нас превращают в самоходчиков… Час от часу не легче! Пока мы удивлялись и не верили, кого-то из выпускников, посолиднее, назначили старшим команды и вручили ему сопроводительные документы. Раздались команды, строй привычно замер, затем четко повернулся направо и двинулся к Северным воротам училища. Радченко повел песню: «Настанет день, когда по танкодрому последний ляжет гусеничный след…» — и все дружно подхватили припев своего марша. Печатая шаг, прошла бывшая 13-я в последний раз в своем строю и со своей любимой песней сквозь широко распахнутые ворота. Питомцы ЧТТУ прощались со своим училищем, со своими командирами и преподавателями, с «младшими» товарищами — курсантами, которые тоже скоро пойдут туда, куда зовет каждого его воинский долг.

По прибытии на новое место мы сразу зарегистрировались и отправились «осваивать» голые деревянные нары (в отличие от училищных — двухэтажные) в помещении, которое нам указал комендант.