16. Начало службы на первой атомной
(На снимке: в Центральном посту управления атомной подводной лодкой).
Расставание с «С-44», прощание с друзьями помню плохо. А вот начало службы на новом месте запомнилось куда лучше. После того, как представился командиру «К-122», капитану 1 ранга Смирнову В.В., и меня на построении представили экипажу, вместе со всеми спустился вниз. Меня провели по всей лодке, показали всё, что там есть. Контраст был просто ошеломляющим. И по размерам, и по уровню техники, не говоря уж об атомных реакторах, генераторах, турбинах. (Несколько лет спустя пришел на бывшую свою «С-44», спустился вниз и был поражен, какие маленькие там отсеки, какая, в сущности, примитивная техника, оборудование. А раньше мне всё казалось иначе). Познакомился с большинством офицеров, со своими подчиненными. И служба на новом месте началась.
Мне предстояло самое трудное – изучить устройство новой подводной лодки, включая атомную энергетическую установку, и заново сдать все зачеты на допуск к самостоятельному управлению своей Боевой частью и к несению ходовой вахты на новом корабле. Опыт такой работы у меня уже был, и я, не теряя времени, приступил к делу.
Но и здесь не обошлось без приключений. Как командиру Боевой части, на ПКЗ мне полагалась отдельная каюта. (Кто бы мог о таком подумать еще неделю назад!). И вот как-то во время так называемой Большой приборки, командир решил вместе со старпомом и замполитом обойти все каюты и кубрики личного состава на ПКЗ с проверкой порядка и чистоты. Дошла очередь и до моей каюты. Командир с замполитом и старпомом вошли, осмотрелись, и командир мне говорит:
- Откройте шкаф!
Не думая, я механически открыл.
- Так, а теперь стол.
Тут уж я стал что-то соображать, отвечаю:
- Товарищ командир, не понял, Вы что – меня проверяете? Я же офицер!
Круто развернувшись, командир молча вышел из каюты, за ним, переглядываясь и посмеиваясь, остальные.
Где-то через час или два командир вызывает меня к себе. Иду, ожидая разноса, как же, посмел сделать ему замечание ! К счастью, я ошибся. Не приглашая сесть, Владимир Викторович подошел ко мне, внимательно посмотрел в глаза и сказал:
- Я Вас, Альберт Иванович, очень хорошо понимаю. Конечно, на дизельных лодках у нас такого не было. А здесь у меня офицеров больше сорока человек. Многие из них не избавились от дурных еще курсантских привычек, есть и неряхи, и любители выпить. Вот и приходится, и проверять, и приводить к порядку… Вы уж меня извините.
И отпустил. Признаться, такого я не ожидал.
Имея уже определенный опыт, я без раскачки полностью включился в службу, старался изо всех сил как можно быстрее сдать упомянутые выше зачеты. Здесь это сделать было куда труднее, чем на «С-44». И материальная часть сложнее, и люди. Заносчивые «атомщики», прошедшие специальный Учебный центр, в свою среду людей со стороны принимали неохотно, относились скептически. (Позже, когда со многими из них мы стали друзьями, кое-кто признавался, что поначалу ко мне было негативное отношение, думали чей-то протеже, выскочка, карьерист к ним пришел). Так что работы хватало. Но я не унывал, вначале тяжело, зато впереди интересная служба, дальние походы…
К сожалению, не все мои ожидания оправдались. У меня-то всё шло нормально, своим чередом. И корабль изучил, и с ядерной физикой по мере сил разобрался, и зачеты сдал, и допуск к самостоятельному управлению Боевой частью получил. Постепенно в экипаже меня узнавали, (в том числе не остался тайной и тот случай в каюте), постепенно приходило признание. А вот с подводной лодкой нам не повезло. Мелких аварий и поломок было много, но первая крупная с частичным затоплением реакторного отсека произошла еще в августе того года. Потом в сентябре, со вторым экипажем на борту – поломка баллера горизонтального руля с аварийным погружением на глубину. И вот теперь у нас всего-то два-три выхода в море на отработку курсовых задач и – потекли парогенераторы, (ПГ)!
Это были так называемые в обиходе «бочки» из нержавеющей стали, (позже их стали делать из титана), в которых тепло из ядерных реакторов превращалось в пар для турбин по принципу обычного электрического чайника. Только нагревательным элементом здесь был теплоноситель, (вода высокой чистоты и температуры под давлением), поступавший по трубопроводам из реактора. Так вот эти «бочки» были ахиллесовой пятой всех первых атомоходов. На каждом борту их было по восемь, и они часто давали трещины, текли, особенно по сварным швам. А течи были радиоактивными, пар нередко попадал в отсеки… Найти текущую бочку в специальных выгородках и отсечь её от остальных, исправных, было настоящим искусством операторов, управляющих Главной энергетической установкой, (ГЭУ). После отсечения четырех и больше бочек, ГЭУ надо было выводить из действия, дальнейшая её эксплуатация запрещалась. И вот уже к концу 1963 года количество текущих парогенераторов на обоих бортах нашей подводной лодки достигло критической черты.
Небольшое отступление. В те времена общим мнением почему ПГ текли было то, что они изготавливались из нержавеющей стали и были недостаточно устойчивы к колебаниям температуры и давления. Но вот своими воспоминаниями поделился один из лучших, на мой взгляд, писателей на Проза.ру Владимир Пастернак, (http://www.proza.ru/avtor/paster52), который имел отношение к их производству. Его слова привожу полностью:
"Был свидетелем такого случая. Перед сдачей конструкций парогенераторов представителям военной приемки, все сварочные швы снаружи красились меловым раствором. Перед тем, как приходил военпред, я должен был обильно смазывать швы изнутри керосином. Там, где проступало пятно, военспец обводил тушью и мы должны были переварить эти места.
Это сдвигало время окончательной сдачи конструкций, и бригада лишалась премии. Своими глазами видел, как бугор, чтобы не заметили приёмщики, быстренько закрашивал мелом те места, где проступил керосин. После приёмки я - шестнадцатилетний пацан спросил бугра: "А если случится авария на подводной лодке по нашей вине?" Он под смех всей бригады ответил: "Не сцы, пацан, из-за такой х***и лодка не утонет".
Такие были времена. "Лодка не утонет", а сколько моряков подвергаются риску облучиться, это его не касается. Были случаи и похуже. Известен, например, такой. Отверстие в прочном корпусе, где должны были проходить кабеля размагничивания, на заводе рабочие закрыли деревянной пробкой и закрасили. На испытаниях, при погружении в отсек под большим давлением хлынула вода. Счастье, что экипаж сумел спасти и себя, и корабль, и сдаточную команду. Вот, оказывается, и такие причины выхода из строя парогенераторов, аварий кораблей имели место в той нашей социалистической действительности. Никого не интересовали последствия таких "деяний" ради выполнения плана и получения мизерной премии...
Но вернемся к "нашим баранам".
Свободное копирование
