На Алтае - 58

XIX

Поездки с Козловым. -- Приезд великого князя Владимира Александровича. -- Аткинсон. -- Ящерица. -- Змеи. -- Разнообразие уток. -- Бекас на дереве. -- Хищная чайка. -- Случай с Козловым. -- Смерть охотника. -- Брем. -- Охота. -- Нелепый слух. -- Стенография Брема

   Чаще всего ездил я с Савелием Максимовичем в его знаменитой лодке за Обь на дупелей. А прежде их много бывало по заобским покосам, особенно в водополье, когда затопит низкие места и останутся одни гривы. Конечно, он всегда садился на руль и мастерски управлял лодкой, несмотря ни на какую погоду, а все охотничьи места знал, как свои пальцы. Стрелял он отлично, ходил не торопясь, имел превосходного сеттера; сам нрава спокойного, веселого -- чего же лучше? Таких товарищей и днем с огнем не отыщешь.

   Вот почему и все воспоминания об этом уважаемом человеке всегда так теплы и приятны, что с искренним удовольствием пишешь о совместных с ним поездках. Много раз мы ночевали под лодкой либо в рыбачьих помещениях, и всегда он рассказывал о чем-нибудь прошлом, которое так интересно, что невольно просится под перо, на бумагу.

   Конечно, на самой охоте всегда старались попасть на дупелиные токовища, около которых птица водилась постоянно, особенно весною. В это время тут не только можно, но даже лучше охотиться без собаки, потому что дупеля вылетают и без нее, а она нужна только для скорейшего отыскания дичи. Там же, где дупелей много, собака нередко мешает, и вот почему Козлов при таком условии всегда брал своего знаменитого Мильтона на сворку. Случалось попадать нам и на такие места, где дупеля вылетали по два, по три и более зараз. Тут не следовало только горячиться, и тогда удачные дуплеты шли один за другим. Конечно, бывало и наоборот, и пудель за пуделем как-то особенно гулко оглашал окрестность. Но это зверю не рана -- зарядов мы не считали и в таком случае, отдохнув, прохолонувшисъ, как говорят сибиряки, наверстывали потерянное время уже удачными выстрелами и случалось нередко убивать в день штук по сорока и более дупелей. Но Козлов говорил, что в старые годы бивал он и побольше сотни, так что недоставало припасу и охота кончалась. Вот почему барнаульские охотники и теперь всегда берут с собой избыток патронов, особенно те, которые не считают зарядов.

   Теперь будет понятно, почему в проезд великого князя Владимира Александровича барнаульцы хотели угостить его высочество дупелиной охотой и всю весну ограждали караулом то место, где предполагалось устроить охоту; это неподалеку от Барнаула на обских лугах под Турьей горой. К великому сожалению барнаульцев, великий князь чувствовал себя не совсем хорошо и на охоту не поехал, а тут-то и было приготовлено настоящее дупелиное эльдорадо!.. Вот им-то и заведовал Савелий Максимович, который почти ежедневно ездил под Турью гору, наблюдал, все ли в исправности и неприкосновенности.

   Известный Аткинсон, бывший на Алтае в 1848 году, говорит, что он, быв на дупелиной охоте в окрестностях Барнаула, в течение 3 1/2 часов с тремя товарищами убили 153 дупеля, и это было еще тогда, когда не существовало казнозарядных ружей.

   Однажды, охотясь по речке Чесноковке вблизи Барнаула за Обью и устроившись отдохнуть, закусить и напиться чаю, мне Савелий Максимович сказал:

   -- А вот тут, на самом месте, раз я закусывал с покойным Е. П. Платоновым. Сидели мы этак же и пили чай. Он, знаете, откусил, да и держит в руке булочку; вдруг, откуль ни возьмись, большая зеленая ящерка подбежала к нему, да и тянется к булочке, не боится того, что мы тут, живые люди, шевелимся и разговариваем да еще две собаки лежат тут же около нас!.. Я увидал ее, да и говорю: "Смотрите, смотрите, Константин Павлович, ящерка-то вас погубит!" Он увидал ее, соскочил с места, закричал да и затопал ногами. Ну, конечно, ящерка, ту же секунду убежала, а его напугала... Ведь удивительное дело, что и собаки ее не тронули, а только утомились, да и глядят, что она делает.

   -- Так ведь она не вредная -- это не змея.

   -- Знаю, а все же как-то неприятно их видеть. А вот змей, так я боюсь до смерти, а почему? -- а потому, что раз она, проклятая, бросилась на меня, да и гналась, как я побежал.

   -- Как гналась?

   -- Да так -- гналась!.. Я, изволите видеть, был еще молодой, ходил за утками, да и пришел в кустах к большой валежине, хотел закусить; приставил ружье и вытащил уже мешочек с закуской, положил его на валежину да и стал развязывать... Вдруг слышу, кто-то зашипел неподалеку от меня; я обернулся, гляжу -- большущая змея лежит у самых моих ног; вот я взял да и пнул ее ногой, думаю -- уползет, испугается; а она, проклятая, свернулась кольцом да и фыркнула прямо на меня... Я, знаете, увернулся, смотрю, а она, промахнувшись-то, снова свертывается калачиком; вот я испугался, схватил только ружьишко, да и ну-тко бежать, а она за мной да на скачки!.. Да, знаете, так машет, что я только успею нагнуться, а она, гнусина, так через голову и махнет. Едва-едва я убежал от нее да так напугался, что бросил и закуску! И вот с тех пор боюсь их ужасно!.. Это вредная тваринка!.. А если где теперь и увижу врасплох -- так скорее ее пристрелю... А то ныне мне уже не бежать, тяжи-то ослабли.

   -- Вот вы, Савелий Максимович, сейчас упомянули об утках, а ведь у вас здесь на Алтае и многих нет тех пород, какие встречаются в Восточной Сибири, особенно из мелких уток, чирков. А посмотрите-ка там какое разнообразие, тем более весною, в пролет... Тут и трескунчики, тут и свистунчики; а то есть еще так называемые клоктуны: все клокчут, как сидят где-нибудь, так что сами про себя скажут, что они тут. Ну а здесь их нет совсем. Там еще попадаются с длинными волосками по спине и на голове; а то есть еще большие белые утки, с казарку величиной; так их в Нерчинском крае зовут ангашуями.

   -- Нет, здесь таких нету совсем; а вот за р. Кулундой на соляных озерах, так там встречаются большие красные утки -- атайками называют, а белых нет вовсе.

   -- В Нерчинске красные утки тоже есть, только те другой породы -- турпаны. Они и живут больше около полей, а гнезда вьют часто в горах, в расселинах, в утесах.

   -- Ну, а вам случалось когда-нибудь видеть на деревьях бекасов? -- спросил меня дедушка.

   -- Да вот здесь только раза три и видел около болотных колков, а в Нерчинске не доводилось. Я, знаете, сначала и глазам не верил; слышу, что где-то наверху тэкает, да и гляжу к небу, а он, бестия, забрался высоко на лесину да там и катает свою песню -- тэки-тэки!.. тэки-тэки!.. Думаю, что за диво, неужели бекас взаболь на дереве? -- А он как раз и слетел с ветки да и заблеял, как барашек; вот тогда только я увидал, что это действительно бекас.

   -- Что вы? Они садятся и на поскотины либо на остожья; тут я и бивал их не один раз весною.

   Однажды плыли мы с дедушкой мимо невысокого покосного берега Оби, над которым на одном месте тряслась в воздухе чайка; она сильно кричала и бросалась книзу, почти к самой траве.

   -- Что она тут делает? -- спросил я, заинтересовавшись таким маневром, по-видимому, и не хищной птицы.

   -- А верно, утку сживает с гнезда; смотрите, как уставила книзу клюв и бросается, -- сказал Козлов.

   В это время из-под чайки действительно вылетела большая серая утка, а чайка, как бы удовольствовавшись победой, полетела в сторону.

   -- Вот видите, что она, шельма, делает!.. А вот будь-ка в гнезде яйца, так все побьет и выпьет, а то, верно, нету, что улетела не солоно хлебавши.

   -- Что вы, Савелий Максимыч! Да неужели она справится с такой большой уткой?

   -- А кто ж ее знает! Драки не видал, но, верно, справляется, а либо берет смелостью да нахальством, как тот Шайдуров, про которого я вам рассказывал -- помните?..