1939 - 10

19 апреля

    Приходится записывать сразу за несколько дней. Числа 8-го я был с Зиной у Кокки. Сидели, играли в преферанс, Володька темнил, садился в темную. Принес я ему мои книги. Перекинулись парой слов:

    - Ну как горизонт?

    - Темен пока по-прежнему. Тяжело с весом. Ильюшин уперся как бык. Вот сегодня пересчитывали - может не хватить.

    - А погода?

    - Не говори,  - он сдал карты.  - Сегодня получили погоду. Раз в сто лет такая бывает. Попутный ветер на всем протяжении. Понимаешь, что это такое? Правда, погода была нелетная.

    - Совсем, или….?

    - Почти совсем. Но, конечно, лететь все-таки можно было бы. Но очень тяжело.

    Через несколько дней я позвонил ему, сообщил, что собираюсь ехать в командировку.

    - Куда?

    - Астрахань, Махачкала, Туркмения. Не придется ли мне получить телеграмму:

«Возвращайся, сукин сын!»?

    - Все может быть, Лазарь. Рекомендую, тогда мотай на самолете.

    - А давай сделаем так: если состоится, ты за мной по пути заедешь.

    Смеется:

    - Нет, не по дороге.

    - Так выходит или нет?!

    - Видишь ли, по расчетам туго, так я решил сам слетать, проверить в воздухе.

    - А сейчас что делаешь?

    - Лежу. Уже несколько дней - ангина. Скажи людям - не поверят. Ну, играю еще в шахматы.

    Заехал к Байдукову. Было сие числа примерно 12-го. Он прочел мне статью к 5-ти летию звания Героя. Слабенькая. Я ему это сказал. Не понравилось.

    Первым делом спросил: привез ли я ему давно обещанную книгу «На вершине мира» («иначе статьи не дам»). Привез. Надписал.

    - То-то!  - с прятал книгу в шкаф.

    Кабинет у него большой, просторный. Стоит маленький письменный стол, заваленный книгами. рядом - этажерка, два желтых кожаных кресла, довольно неудобный кожаный диван. В углу - шкаф. на стенах карты - мира, СССР, английская карта Австралии. На окне - глобус, по нему перетянута веревка, опоясывающая земной шар от Москвы до Австралии.

    - Хитро придумано.  - сказал я.

    - Надо снять бечевку,  - недовольно сказал Егор,  - разговоров больше, чем дела.

    Заговорили о Дагестане. Я собирался туда в командировку. Он - депутат.

    - Какие темы там напрашиваются?

    Егор достал карту Дагестана, начал объяснять:

    - Промышленность у них маленькая, Немного добывают нефти, побольше рыбы и черной икры. Это - родина икры. Отсюда она расходится по всему миру. Очень интересно сельское хозяйство. Они сейчас проходят тот этап, который в остальных республиках у нас давно пройден. Там основная задача организационное укрепление колхозов. Сбрасывают скот, а большую часть времени работают в приусадебном хозяйстве. Наблюдается и колхозное батрачество. Очень любопытная форма. Есть очень зажиточные люди. Вот он вносит, скажем, 40 баранов в колхоз, а 40 оставляет себе. И ухаживает за ними, ведет свое хозяйство. Помогает ему другой колхозник, который внес в колхоз только 5 баранов. Да там вообще очень сложные взаимоотношения. Сильна родовая порука, родовая месть. Ты в горах будешь?

    - Обязательно!

    - Ну куда только не доберешься. А посмотри. Поинтересуйся пастушьей жизнью. пастухи там самый богатый и уважаемый народ. Это не наши голыши. Погляди ГЭС. Ее строили вредительски, да и сейчас там что-то неладно. Если будешь в Ботлихе - поинтересуйся бурочной артелью. Они там построили баню это величайшее дело для Дагестана. Когда я был - из бани устроили склад. Я настоял, чтобы ее использовали по назначению. Обещали. Интересно - пустили ли?

    - А ты сколько раз там был?

    - Два. Один раз летал. Забавно получилось. Договорился с Михаилом Моисеевичем Кагановичем, что хочу полететь к избирателем. «Ну что ж, лети.  - Аэродром там есть?  - Найдем.  - Ну тогда ладно.»

    Я потихоньку и готовлюсь. Механик незаметно снаряжает машину. Я вот как-то утречком вылетели. А у нас спохватились: и в Наркомат. М.М.Коганович говорит, что разрешил мне, а потом засомневался и позвонил в Совнарком. Там ему говорят

«Задержать». Они телеграмму в Ростов. А я там задержался всего на несколько минут. Начальник порта не успел мне передать. Телеграмму в Махачкалу, а я уже снова в воздухе. Прилетел на место, хожу над площадкой в горах, смотрю: прямо хоть возвращайся. Ну нельзя сесть: площадка маленькая, крохотная, а одного края обрыв здоровенный, с другой - скалы. Машина тяжелая - «СБ», да еще горная высота - значит пробег будет в два раза больше. Но делать нечего. Не сесть - прощай доверие, уважать перестанут. Подошел я к самому краю площадки, сел, натянул тормоза, как вожжи. На мое счастье, площадка шла вверх, в гору. Это и помогло. Второй раз так не сяду это можно только раз в жизни. Встретили меня как бога. Шашку подарил какой-то старик, с себя снял, вот кинжал - погляди какая сталь.

    Прилетел обратно в Москву. Встретился как-то с Молотовым. Он меня ругает: Мы вас, говорит, за хвост ловили, да не успели.

    Затем Егор достал свои книги, начал мне показывать, надписывать:

    - Вот тебе «Встречи со Сталиным» для ребят; вот «О Чкалове» - тут много нового: первые главы заново написал, «В Париж» - то же, последнюю - тоже, из полетов опубликованных выбрал то, что относится к Валерию.

    - Что ж ты не написал о причинах гибели?

    - Чудак, ведь следствие еще не закончено.

    - Но картина-то ясная!

    - Конечно. Всякий грамотный человек поймет, что сдал мотор. Валерий мог сесть на дома. Это самортизировало бы удар. Но могли пострадать люди. И он сознательно пошел в сторону, отвел машину.

    - И валил на крыло, чтобы все-таки спастись.

    - Ну да, одно другому не противоречит. Не будь кучи металла - может быть, остался бы жив.

    Мы помолчали. На стене висят фотографии Чкалова, встречи на Щелковском аэродроме, экипажа Леваневского с участием Егора (1935 г).

    - Ну а как с вашими планами?

    - Да неясно все. Сидим, конструируем, занимаемся всем, чем попало. Работы по горло, отвечаем за все я и Громов. Боюсь, что в этом году не успеем. Неясно и что даст машина. Может - полный разворот, может мало тогда махнем в Австралию.

    Подошли к карте.

    - Вот видишь - вся середина тут совершенно дикое место. И тут не летают. Идут по северу страны. Вот тут где-то городишко есть - это обычная летная база.

    Отлично ориентируясь в чужой громадной карте, он нашел это местечко.

    - Знаешь, до чего много работы - даже на заводе месяца два не был. А сценарий кончаю. Помнишь «Разгром фашисткой эскадры»? Ничего получается. Только просили они вставить туда девушку и любовь - я наотрез отказался. Ну их!

    - На охоту ездил?

    - Ходил. Пусто. Подбил сокола. Пойдем, посмотришь.

    В ванной сидел сокол. Смотрел настороженно. Байдук подбросил ему мясо. Скосил глаза, но есть не стал.

    - Ничего, уйдем - съест. Привык. Его счастье, что я его подбил, иначе сдох бы с голоду. В лесу пусто. С воздуха весны не видно, зима.

17 апреля был у Белякова. Беседовал об индивидуальной гимнастике. Рассказывал об упражнениях (см. беседу), он мне тут же демонстрировал их, получалось складно, хорошо.

    Столе его, шкаф - заставлены приборами, хронометрами, компасами. За занавеской на окне - ключ передатчика, наушники, видимо - тренируется.

    - А.В., напиши нам статью о Кокки.

    - Что ж, хорошо. Этот полет вполне реальный. Ты знаешь, чем больше к нему приглядываешься - тем отчетливее становятся этапы маршрута. Вот этот кусок, этот. И постепенно ярко и совершенно ясным становится весь путь. Очень удачный вариант.

    - Жалуется он, что не хватит бензина.

    - Хватит.

    - Ну а у вас как?

    - Глянем. Тяжело идет.

    - Ты Гордиенко знаешь, хорош с деловой стороны?

    - Безусловно. В 1935 он со мной летал за границу. Знающий штурман.

    - Он, кажется, летал на поиски Леваневского с отрядом Чухновского?

    - Да.

    - И определялся на Рудольфе?

    Беляков засмеялся. Тогда отряд просидел две недели на Рудольфе, не зная об этом, давая каждый день сведения о новом месте. Их нашли прожектором с купола. Сраму было!!

    - Да, он.

    - Когда Кокки пойдет?

    - Думаю, что не раньше 28-го. Вчера я был в Ленинграде, отправлял корабль к берегам Исландии, будет там дежурить на всякий случай.

    От него я зашел к Байдуков. Егор спал на диване в кабинете, положив под голову летное меховое пальто.

    - Здравствуй, садись, дай закурить.

    Мы сидели в сумерках и курили. Он просил света не зажигать. Вбежала его девчурка, начала тормошить, он ее ласково потрепал.

    - Ну что слышно?

    - Да газетчики говорят, что вы собираетесь в Австралию.

    - Пусть заблуждаются. Это хорошо.

    - Статью о Володьке напишешь?

    - Ладно. Только давай тему менее конкретную, а более публицистическую.

    - Хорошо. А погода?

    - Да вызывали меня и Громова сегодня к Кагановичу. Консультировались. Обещают погоду между 28 им 5 мая. Выскочит. Он завтра в десятичасовой полет идет.

    - Как ты смотришь, его трасса годится для регулярной связи?

    - Маршрут удобен, но очень северный. Я думаю, что трасса пройдет южнее, хотя там будет и подальше.

    - Полет реальный?

    Вполне. Он удачно распределил сушу. Над водой лететь не много. Плохо будет только если сдаст мотор и придется на одном моторе идти в облаках, на двух-то он всегда вытянет, а на одном вслепую тянуть труднее. Ну да ведь это грек!

    От него я позвонил Коккинаки.

    - Володя, мне нужно тебя видеть.

    - Понимаю, сегодня не выйдет.

    - Что, рано спать ложишься?

    - Совершенно точно. Давай послезавтра вечером.

    - Хорошо, Ни пуха, ни пера тебе завтра.

    Засмеялся.

    - Ну ладно, ты уже все знаешь. Спасибо.

    Вчера вечером позвонил ему. Летал. Ушел в гости. Он верен себе!