Как мы картошку копали...

   Как мы картошку копали...

   Павловское учение - хорошо. Но и картошка нужна. Дважды (после первого и третьего курса) нас вывозили в сентябре-октябре на уборку.

   ...Село Тугулым. Районный центр. Свердловская область в те годы гордилась своей "полной электрификацией". Нашу группу из нескольких ребят поселили у одинокой колхозницы-старушки. И первое наше удивление: в комнате, на свисавшем с потолка проводе, болталось штук пять электролампочек. То, что везде сплошная электрификация - мы уже знали.

   - Бабуля, почему столько лампочек? За каждую же надо платить (счетчиков в те времена не было, плату брали за каждую "точку")!

   - Пошто, спрашиваете? Да висят и висят. Я вам на вечер керосиновую лампу зажгу.

   - А как насчет электричества? Сломалось что?

   - Да его и сроду тут не было. Где-то есть, у меня нету. И у соседей нет. В конторе есть.

   Вот тебе и 100% электрификация. Поначалу нам здесь нравилось. Копали мы картошку и турнепс. Утром бабуля нас будила одним и тем же вопросом

   - Ну, робяты, кого вам сегодня на обед варить?

   - Да выбирайте, кто из нас пожирней, и варите...

   Уральский говор для многих из нас был в удивление. Не спросит, "что" варить,

   а - "кого". И поговорки звучали для нас странновато, например, "всё быват, и медведь летат, да чаще обсератся".

   Но уральская осень это не совсем Крым. Начали моросить дождики. Земля набухла. Копать стало сущим наказанием. Носилками таскали мокрую грязную картошку в большие кучи. Домой приходили мокрые, грязные, уставшие, ноги еле тащили. Отсутствие 100% электрификации нас уже не волновало. Нам разрешали на всю нашу команду с поля приносить только одно ведро картошки. Бабка рада была, и нас кормила,

   и что-то себе оставляла.

   - Бабуль, а что ж вам в колхозе картошки на зиму не дают?

   - Дак кто ж ее даст, когда план-то не выполнили? Вот со своего огородика и напаслась. А потом трудодни за год начислят, тогда что-нибудь, может, и дадут.

   - А что, бывает, что и не дадут?

   - Да всё быват.

   Уже и октябрем запахло, снежком присыпать стало. А нас всё здесь держат. Из-за плохой погоды никак не можем план выполнить, накопать, сколько для начальства районного требуется для рапорта "туда", повыше... Еще что удивило, наши кучи, которые накопали, так на поле и лежат. Никто их не вывозит. Спросили у колхозного бригадира

   - Так картошка же под дождем и морозцем вся пропадет.

   - Да транспорта нет. Да и везти мокрую картошку в склады тоже нельзя.

   - Ну так колхозникам отдайте.

   - Нельзя. Отдам - меня посадят.

   - Значит, пусть пропадает?

   Сплюнул бригадир, ничего не сказал, в сторону от опасного разговора отошел.

   Уезжали мы, вернее, удирали почти самовольно, уже по снегу. Транспорта нам не дали. Пешком за несколько километров, по заснеженной дороге, через засыпаемые снегом картофельные поля и бурты наших трудов, пошли мы на станцию. Только наш институтский преподаватель с кафедры гистологии Троп, наш старшой, на санях уезжал. Картина эта до сих пор перед глазами, ну точно, бегство Наполеона из России... А те кучи картофеля долго еще виднелись, постепенно заметаемые снегом...