Однако подобное соображение не остановило М. Е. и, пользуясь крайне обязательным содействием М. М. Стасюлевича, помнится, в феврале М. Е. приступил к изданию за свой собственный счет. Все хлопоты и заботы взял на себя М. М. Стасюлевич; М. Е. не понадобилось даже затрачивать своих денег -- все расходы покрывались из издания.
Прихожу к М. Е. дня через два, как все было вырешено с М. М. Стасюлевичем, и нахожу М. Е. в крайне возбужденном состоянии.
-- Что с вами, Михаил Евграфович?
-- Сдал объявление о предстоящем выходе полного собрания; обещали напечатать его послезавтра. Не сделают они этого не только послезавтра, а, пожалуй, и через неделю, -- едва выговорил М. Е., задыхаясь от волнения.
-- Да ведь публикация послана из магазина Стасюлевича, откуда вы имеете и уведомление о том, когда она выйдет. Поверьте, что магазин не послал бы вам такого извещения, если б не был уверен.
-- Что из того, что публикация появится послезавтра; переврут все -- и тогда мне не будет покоя ни днем, ни ночью от массы запросов, разъяснений и тому подобного.
--- Почему же вы думаете, что публикация будет неверно напечатана?
-- Да уж это так всегда бывает, -- ответил М. Е. самым убежденным тоном.
Затем я скоро уехал, но потом слышал, что М. Е. чем дальше, тем больше волновался начатым делом. А ему всего важнее был абсолютный покой: он один только и мог его несколько протянуть.
В этих мечтательных, болезненно тревожных проявлениях практического характера, начиная от покупки дома до издания полного собрания, собственно сказывалось, хотя и не выговаривалось громко, заботливое желание сколь возможно обеспечить материальное положение семьи, особенно детей, которых он горячо любил.
В последнее время М. Е., и не со мной одним, часто заводил такой разговор:
"Я хочу завещать в пользу Литературного фонда шесть тысяч рублей [М. Е. был членом-учредителем Лит. фонда, трижды (на трехлетие) избирался членом комитета, в последний раз -- 2 февраля 1880 г., и всегда, как я помню, очень к сердцу принимал его интересы. Так, например, осенью 1881 г. он просил меня привлечь в члены Фонда покойного Ф. И. Базилевского. "Что ему, богачу, стоит дать сто рублей?" (то есть пожизненный взнос). Базилевский вручил мне тысячу рублей для передачи в Фонд. Между тем в изданном комитетом Фонда в 1885 г. по случаю двадцатипятилетия Фонда списке членов я случайно натолкнулся при фамилии М. Е. на совсем непонятную отметку: "1881 г. декабря 7 сложил с себя звание члена общества". Из живых сочленов М. Е. по комитету ни Ф. Ф. Воропанов, ни Н. С. Таганцев не только не могли припомнить обстоятельств выхода из общества М. Е., но и самый факт не сохранился в их памяти. Так как М. Е. не значился членом комитета за время с 2 февраля 1881 г. по 2 февраля 1882 г., то надо думать, что еще до 2 февраля 1881 г. он отказался от звания члена комитета и уже потом, 7 декабря 1881 г., -- и члена общества. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)]. Но как это сделать? Поехать к нотариусу не могу, позвать его к себе на квартиру... покоя мне не дадут... Как только настанет тепло и буду в состоянии выехать, первое, что я сделаю, -- поеду к Иванову (нотариусу)".
Но не довелось М. Е. дожить до тепла.
Свободное копирование
