20.02.1801 С.-Петербург, Ленинградская, Россия
В продолжение последнего года царствования Павла I старались уничтожить фавор Ростопчина и навлечь на него опалу. Он почти уже не ходил с докладом в кабинет его величества, поручая это г. Энгелю, первому члену своей коллегии[1]. Граф Пален и г. Нарышкин, обер-гофмаршал[2], употребили все свое влияние, чтобы поссорить его с Кутайсовым. Вице-адмирал Рибас[3] участвовал в заговоре графа Панина. Он получил позволение путешествовать[4]. Когда он возвратился, то адмирал Кушелев[5] заболел, и Рибасу пришлось докладывать бумаги императору. Заговорщики решили, что он воспользуется одним из этих докладов для совершения преступления, но в тот же день Рибас заболел и умер несколько времени спустя. В бреду он говорил только о своих ужасных намерениях и об испытываемых им угрызениях совести.
Фавор Кутайсова возрастал. Он был возведен в достоинство обер-шталмейстера, получил графский титул и орден Св. Андрея Первозванного[6]. С искусством предателя Пален подготавливал свое дело… Отчаиваясь достигнуть удаления Ростопчина, который был непреодолимым препятствием для совершения задуманного им преступления, он решился однако сделать последнюю пробу на самом императоре с целью восстановить его против Ростопчина. Он испросил у его величества позволение переговорить с ним наедине. Получив разрешение, он сказал: «государь, хотя я могу и навлечь ваш гнев на себя, решаюсь говорить с вами о человеке, который, вместо того, чтобы заслуживать ваше доверие и милости, старается удалить от вашей священной особы истинно-верноподданных. Граф Панин самым несправедливым образом очернен в глазах вашего величества. Граф Ростопчин самый жестокий враг его». — «Все ли сказали, милостивый государь?» — спросил государь, — «Все, ваше величество», — «Уходите вон! Вы будете арестованы по моему приказанию». Действительно приказ о домашнем аресте графа Палена отдан был в ту же минуту. Император послал за Ростопчиным, сообщил ему о случившемся, приказал арестовать графа Палена и отвезти в крепость. Ростопчин умолял и убеждал его величество изменить такой строгий приказ; единственное, чего он мог достичь, было позволение, что Пален будет только сослан в свои поместья. Несколько дней спустя, Пален возвратился опять ко двору. Кутайсов добился его освобождения из ненависти к Ростопчину; затем Пален, с помощью Кутайсова, опять деятельно взялся за окончание своего дела. Он снова испросил позволение говорить с императором, повинился перед ним относительно Ростопчина, притворился, будто разделяет мнение, что Панин был подозрителен, и что он принимал у себя иностранных министров для тайных переговоров[7]. Пален особенно осуждал виконта, де-Караман, агента Людовика XVIII: Караман был тогда выслан из Петербурга, а Людовик XVIII — из Митавы. Пален торжествовал. Для удовлетворения его злобы необходимо было возбудить все умы против своего государя: это был лишний путь для достижения его цели. Граф Ростопчин сам облегчил свою ссылку. В Петербурге находился пьемонтец, которого имели основание заподозрить в дурных намерениях против императора. На него донесли Ростопчину, который старался выслать его заграницу, но г. и г-жа Шевалье предупредили его, воспользовавшись покровительством Кутайсова. Обвиненный имел неосторожность сказать, что это семейство пользовалось его полной доверенностью. Боясь быть скомпрометированными, эти низкие интриганы донесли на него, как на настоящего преступника. Они достигли того, что его подвергли наказанию кнутом, наложили на него клейма и скованного сослали в Сибирь[8]. Он умер в дороге. Этот ужасный случай возмутил Ростопчина, Он пошел к Кутайсову, упрекнул его в недостойной слабости и забвении благодеяний своего государя и сказал ему, что «в угоду своей фаворитке он помрачает славу своего императора». Кутайсов пришел в ярость и с этой минуты с еще большей жаждой мести помогал графу Палену в его стараниях добиться высылки Ростопчина. Наконец цель эта была ими достигнута[9], но, давая на то свое согласие, император страдал, теряя человека, которого действительно любил. Император написал ему объяснительную записку, которою давал возможность оправдаться. Ростопчин ответил, как и следовало отвечать невинному верноподданному; но ответ его не был вручен императору; напротив, ему донесли, будто Ростопчин так сердит, что и отвечать не хочет. Ростопчин не знал этого последнего темного поступка своих врагов и, судя по тому, что написал ему император, полагал, что имеет право проститься с его величеством. Он велел просить обер-гофмейстера Нарышкина записать его в список представляющихся императору. Нарышкин, достойный соучастник графа Палена, не записал его. Ростопчин, приехавший ко двору, не мог видеть его величество, и полагал, что такова была его воля, а император, обманутый уже доставленным ответом, думал, что Ростопчин действует по досаде[10]…
27.05.2020 в 11:52
|