20 МАЯ 1990 г.
Сегодня я решила посчитать, что именно успела сделать для демократического движения за пару-тройку месяцев:
- Попросила напечатать в газете «Молодой ленинец» песню Игоря Талькова «Россия» («Листая старую тетрадь расстрелянного генерала…»), и её опубликовали.
- Ходила на три митинга «Народного фронта».
- Написала письмо в газету «Северная правда» против разгромных статей в адрес «Народного фронта». Но его не опубликовали.
- Вместе с Любой Сычёвой собрала 70 подписей против строительства Буйской атомной электростанции.
- Мы отнесли эти подписи в «Народный фронт» и лично познакомились с лидером НФ Леонидом Орловым.
- Сочинили листовки против АЭС и расклеили их (13 штук) по городу.
- Я присутствовала на общегородском митинге против Буйской АЭС, поставила свою и мамину подписи в листе протеста, отдала рубль в фонд помощи жертвам Чернобыля.
- Участвовала в первомайской демонстрации в рядах «Народного фронта».
Кое-что есть. Нельзя сказать, что я тихонько сижу и бездействую.
Когда в марте этого года шли на самый первый митинг Народного фронта - я, Люба и мой муж Саня Шестаков, - я немножко боялась: а вдруг там оголтелые экстремисты начнут кричать какие-нибудь безобразия. Но всё оказалось вполне прилично и на уровне. В зале д/к «Текстильщик» очень симпатичный, высокий, стройный мужчина лет 35, с аккуратной чёрной бородой, в костюме и галстуке, рассказывал про задачи демократического движения и про забытые российские флаги – трёхцветный и Андреевский. Когда ругали партийную элиту, народ в зале немножко потопал ногами и посвистел. А потом публика чинно отправилась записываться в «Народный фронт». Мы с Любой чуть-чуть потолклись около столов, но записываться не стали, а муж с недовольным видом ждал нас у дверей. Этим дело и кончилось.
Короче, мы решили быть вольными пташками, но при этом действовать активно.
Особенно понравилось мне наше с Любой апрельское похождение к Орлову на аудиенцию – в детскую музыкальную школу № 1, где он работал директором. Сами мы трудимся в областной детской библиотеке им. А. П. Гайдара, и до музыкальной школы нам идти всего-то два квартала. Мы чинно вошли в один из красивых домов господ Третьяковых на углу улиц Симановского и Пятницкой, где, как мы думали, и обитает лидер «Народного фронта». Нас встретила парадная лестница с узорчатыми перилами и гулкие коридоры, наполненные нарядными девушками, весёлыми и деловыми. Но у кого бы ни спрашивали мы про Орлова, все только плечами пожимали и руками разводили. Тогда мы спустились вниз по узорной лестнице, и Люба таинственным шёпотом начала расспрашивать вахтёршу о том, где тут у них «Народный фронт» обитает? Старушка хлопала глазами и ничего не понимала. Зато она просветила нас по поводу того, что это вовсе не музыкальная школа, а музыкальное училище. Школа – рядышком.
Мы вошли во второй дом господ Третьяковых с чёрного хода. И контраст был разительным. Здесь шёл ремонт. Пахло краской. Везде стояли бочки с белилами. Какими-то немыслимыми закоулками, через узкие дверцы мы пробрались, наконец, на второй этаж. По дороге шутили:
- Вот это, действительно, идеальное местечко для «Народного фронта»: никто не найдёт.
Здесь нам сразу же показали, где искать директора Орлова. Встретил он нас любезно, пригласил сесть. И мы выложили ему два наших листа с подписями против АЭС. Но особой радости он не выразил, сказал без энтузиазма, что подписи, мол, особого значения не имеют. И впечатление от его персоны сразу оказалось малость подпорченным. Затем Орлов выступил перед нами с красноречивым теоретическим сообщением о Буйской атомной электростанции. Мне понравилось. А Люба позднее сказала, что это он перед нами рисовался.
Орлов спросил нас также, не хотим ли мы присоединиться к забастовке против АЭС? Мы неопределённо хмыкнули и пожали плечами. А я задала встречный вопрос: много ли предприятий и организаций собирается участвовать в этой забастовке? Теперь пришла очередь Орлова неопределённо хмыкать и бормотать что-то про несколько музыкальных школ-участников. В общем, мы поняли, что только он бастовать и собирается.
Ещё Люба спросила, а что же нам конкретно делать на пользу Отечества? Ответ Орлова показался мне странным, потому что лидер демократов посоветовал нам постепенно внедрять в мозги читателей идею о вредности АЭС, пропагандировать материалы и публикации на эту тему. Но с нашими-то читателями-детьми, которые интересуются лишь фантастикой да сказками, это абсолютно невозможно.
Прохладно распрощавшись с Орловым, мы покинули помещение. Записываться в «Народный фронт» нас никто не пригласил. Люба с грустью сказала:
- Знаешь, в чём его основная ошибка?
- В чём?
- Он нам не обрадовался. А ведь мы-то и есть народ. И мы пришли к нему в «Народный фронт»…
Словом, Люба считает, что Орлов, как лидер, всё-таки недостаточно энергичен, способен более на красивые речи, чем на реальные дела и поступки. А потому нам следует действовать самостоятельно.
Люба ругала Орлова искренне, а мне всё-таки он понравился: интеллигентный, доброжелательный и вообще – герой! А герои мне всегда нравились. Это хорошее впечатление закрепилось на вечернем «чернобыльском» митинге и потом, на первомайской демонстрации, когда Леонид Орлов с рупором, во главе колонны, шёл и говорил всем, что мы – за демократию, против тоталитарного режима. Большое мужество надо иметь, чтобы вот так идти впереди и ничего не бояться. Далеко не каждый на такое способен.
Когда после праздников директор нашей детской библиотеки А.М. сказала мне, что Орлов – карьерист и рвётся к власти, я ответила так:
- Если ему удастся довести до конца развернувшееся движение против АЭС, то хотя бы только за это ему огромное-преогромное спасибо.
И директор не смогла возразить мне.
Свободное копирование
