147-й отдельный стрелково-строительный батальон - 15

Работа на меня навалилась, как оползень с горы. Прораб предупредил, что этими днями должна прибыть техника для копки котлована под фундаменты закладываемого здания. Фузеин привёл меня на пустырь у подножья сопки и показал два колышка, которые забила геодезическая служба флота:

— Это красная линия будущего дома, — сказал прораб. — Возьмёшь теодолит, найдёшь ещё две точки оси здания. По контуру осей здания на расстоянии от осей три метра закрепи линию обноски, на которую после окончания рытья котлована нанесём и закрепим все оси здания. И последнее: нужно определить количество грунта вывозимого и оставленного под обратную засыпку, составить акт для оплаты. Понимаешь, расчёты должны быть выполнены аккуратно.

Я всё понимал. Но моё понимание было как у животного, когда оно всё понимает, а ничего сказать не может. Для меня дело было ясным, что основная работа должна была быть сделана теодолитом, прибором, которого я видел ещё меньше, чем нивелир. Причём он по эксплуатации сложнее нивелира.

 - Есть выполнить аккуратно! — сказал я по уставу, хотя здесь этого не требовалось.

Нужно всё было начинать сначала, но уже с теодолитом, который, как я помнил, устанавливал преподаватель в техникуме, и у которого тоже бульбашка уровня прыгала, как мустанг. Правда, один раз накануне я уже брал его в работу и в спокойной атмосфере что-то даже сделал. До подхода рабочих бригад я уже имел вынесенный в натуру контур здания. Отделённые командиры бригад начинать работать не спешили. Дело в том, что мне выделили солдат отдельной роты, которые основную работу вели на выезде. Они знали, что они здесь работают временно, нашли причину, чтобы не работать. Это были старослужащие они определились раньше, чем я опомнился. Лес для обноски ещё не подвезли, и бригадир мне заявил, что он не приступит к работе, пока не будет леса, столбиков и досок, несмотря на то, что можно было рыть ямки под столбики.

• Я сейчас послал за нормировщиком, и мы составим акт простоя, — нагло глядя мне в глаза, сказал он.
• Твоё дело, — сказал я, — делай, как знаешь.

Я с одним солдатом из нашего батальона продолжал работать, выполняя указание прораба. Командир отделения не шутил. На объект пришла вольнонаёмная нормировщица отдельной роты, чтобы составить акт простоя. При мне сержант ей начал рассказывать, почему он её вызвал.

 — Мне дали задание сделать сегодня обноску, — сказал сержант, — а лес для этой работы не подвезли. А этот салага никаких мер не принимает.

Салагами на флоте называли молодых солдат и матросов. У нас в батальоне, как я уже говорил, нас приняли очень радушно, зная, что мы та смена им, которую они ждали на протяжении шести лет.

- Придётся подписать акт, товарищ солдат, — сказала нормировщица.

- Вам сержант не всё сказал, — парировал я. — Он забыл сказать, что он не поставил солдат рыть ямки под столбы обноски, он не поставил солдат перебирать подтоварник и заготавливать столбы.

Я показал на штабель леса, который лежал недалеко от объекта, хотя этот лес был явно не мой, и лежал здесь уже давно. Сержант не ожидал такого оборота дела. Он от удивления такой наглостью открыл рот и никак не мог закрыть. Нормировщица отозвала сержанта в сторону и, судя по жестикуляции, говорила с ним довольно жёстко. Солдаты приступили к работе. Из чужого штабеля взяли штук десять подтоварников. Подъехала машина с прицепом и привезла отличный лес. Сержант ко мне не подходил. Они были отличными мастерами своего дела. Когда мне нужен был помощник в деле разбивки, он немедленно выделял человека. Инцидент был погашен, и это притупило мою бдительность. Вечерами я оставался и изучал технику работы с прибором. С теодолитом был уже тоже на «ты» и свободно перенёс точки разбивки здания на обноску. Можно было приступать к рытью котлована под фундаменты. Сержант по отношению ко мне особого дружелюбия не проявлял, но мои указания выполнял. Когда я потребовал человека помочь переносить отметки на обноску, он пошёл сам. К обеду приполз старый, допотопный экскаватор. Пока он полз от места разгрузки к объекту, он раз пять останавливался. Слесаря и механики бегали вокруг него, что-то подбивая, что-то сваривали. Открыв боковую стенку кабины, разбирали какие-то части мотора, складывая детали в отдельные стопки. Иногда рабочие просто колотили кувалдой по гусенице, словно заставляли работать эту старую немощную машину. Копать котлован она должна была начать во вторую смену. Отметку низа котлована давать было не нужно, так как экскаватор до проектной отметки котлована не доставал. Дождался, пока пришли самосвалы. Завели экскаватор. Первые кубометры грунта полетели в кузова самосвалов. Было уже темно, когда я пошёл в расположение батальона. Эта прибрежная часть посёлка освещалась плохо. Я прошёл уже половину пути и на какой-то момент небо, довольно тёмное, начало окрашиваться сначала в тёмно-вишнёвый цвет, который с усилением источника света моментально превратился в ярко-красный, окрасив сопки, дома и всю округу в ярко-красный цвет. Я до боли в глазах вглядывался в то место, где должен был появиться источник света, но он так и не показался. Источник был очень далеко. Не было сомнения, что это был взрыв, но звука тоже не было. Это действо продолжалось около минуты, после затухания его наступила темень, при которой под ногами видно ничего не было. Через несколько минут всё приняло обычный вид. Несколько позже из газет стало известно, что в районе Новой земли была взорвана атомная бомба.