|
|
С того дня я перестал чересчур доверяться ребячьим аплодисментам. Здоровому мальчишке куда легче похлопать ладонью о ладонь, чем тихо высидеть четверть часа. Но у меня есть давно уже другой измеритель степени внимания зала. Вот когда все в зале замирает и на тебе, словно радужные зайчики, сходятся отблески сотен внимательных глаз, — вот в эти минуты, всегда желанные, где-то в зале раздаётся лёгкий звенящий щелчок — дзинь!.. Сначала один, а потом в другом месте ещё… И ещё… дзинь.., дзинь… Это начинают падать на пол металлические или плексигласовые номерки из гардероба. Дело в том, что одним из самых величайших несчастий, которые могут мниться моим слушателям, представляется потеря номерка от сданного пальтишка или шапки. Как в таком разе вернуться домой?! И большинство предпочитает держать номерок в руке — так вернее. И вот сначала у слушателей открываются широко глаза, потом рты и, наконец, ладони. И когда в зале падают гардеробные номерки, я спокоен: всё в порядке, слушают внимательно. …Не стоит обижаться на читателя, если он не твёрдо заучил фамилию автора. В фамилии какой толк?.. Важнее, чтобы он запомнил книгу. Как-то я, ожидая начала киносеанса, сидел на скамейке у одного из перекрёстков больших аллей столичного Парка культуры и отдыха имени Горького. Сидел, читал газету. Солнце светило из-за спины. И вдруг оттуда наползли две тени. Одна длинная, другая покороче. Не оглядываясь, я пригласил: — Ну что вы там хоронитесь на задворках? Заходите с парадного крыльца. Передо мной появились две школьницы. Коротенькая сказала: - Здравствуйте. Мы вас знаем. — Очень хорошо. А откуда вы меня знаете? Тут вдруг обе сметались — по-видимому, забыли, как меня величают. — Вы… этот… — пробормотала высокая. — Вы… Кондуит. Коротенькая сердито дёрнула её за юбку и поспешно поправила: — Лев Кондуит! А сколько раз уже приходилось мне при встречах где-нибудь в школе слышать: — Здравствуйте, Лев Швамбраныч!.. |