Дневник Юлии Петровны Перцовой - 21

   13 января. Была в немецкой опере; давали "Фенеллу"[1]. Музыка всегда любимая мною, теперь в этом прекраснейшем оркестре, казалась мне еще лучше. Роль Фенеллы играла в первый раз воспитанница Аполонская, довольно мило, но без большого выражения; другие же актеры смешили меня своими манерами и походкой, особенно толстый Брейтинг[2], который беспрестанно рисовался; но у него прекрасный голос, а голос Ферзинга[3] мне еще более понравился; из актрис же -- ни одна! Милочка Тальони танцевала Качучу прелесть; Как хорош этот танец! -- Этот спектакль был дан по желанию государя, но сам он не был, а была только государыня с Марией Николаевной[4]. К сожалению, наша ложа была далеко и я не могла видеть их.

   14 января. Как я досадовала сегодня в театре: Каратыгин бесподобно играл слепого живописца в пьесе "Жена артиста", и ему ни одного аплодисмента, ни вызова, и все потому, что в роли его не было ни шуму, ни крика! -- Пьеса бесподобна и очень растрогала меня. -- После нее давали "Катерину или золотой крестик", а потом "Ложу 1-го яруса"[5]. В первой Самойлова премило играла Катерину, а Григорьев 1-й[6] был хорош в солдате. В "Ложе 1-го яруса" я от души хохотала, особенно забавен был Григорьев 2-й[7]; он чудесно представлял гостинодворца. Какой голос, выговор, какие манеры! умора! -- Презабавная пьеса! Мне кажется, она самую грустную душу развеселит. Тут зрители, как будто ожили, начались аплодисменты, вызовы! А к бесподобной игре Каратыгина -- такое равнодушие! -- Мне было очень досадно!