Пожар
За предыдущую жизнь мне к этому времени довелось участвовать в тушении шести деревенских пожаров. Один раз даже горел дом напротив, через дорогу. Ветер дул в нашу сторону, через дом летели головёшки, шифер, искры залетали сквозь щели на чердак, с риском зажечь насыпанную на потолок, для утепления, листву. Моя задача тогда, ещё школьника, приехавшего погостить на выходные, была в том, чтобы это предотвратить. Просидев на крыше, в дыму, почти до утра, я спустился вниз. Войдя домой, увидел, что всё, что можно было собрать, увязано в большие узлы и стояло посреди избы, готовое к выносу. Тогда, слава богу, пронесло.
Чаще всего дома загорались по чьей-то небрежности или недомыслию. Один новый свежесобранный из добротного деревянного сруба дом загорелся от того, что пацаны, курившие за домом, поднесли спичку к обильно свисавшей из сруба, ещё не проконопаченной как следует, пакли. Огонёк рванул снизу-вверх, пацаны разбежались с перепугу, и через час от нового дома остались только головёшки.
После переезда в эту местность жила моя семья в двухквартирном деревянном кордоне, вторую половину которого занимала бригада лесозаготовителей. С момента переезда прошёл почти год, всё как-то настроилось, только бригада постоянно доставляла беспокойство. Примерно за месяц до этого печального происшествия я уже подъезжал к деревне, как вдруг от вида дыма, натянувшегося в низину откуда-то издалека, захолонуло и защемило сердце. Отпустило только, когда увидел свой дом без признаков горения.
В день пожара лесозаготовители напились, не поехали на работу, но разборки пришлось оставить до утра, там разговаривать было попросту не с кем. Уложив маленьких дочек спать, я припозднился в этот вечер, пытаясь развеять своё хмурое настроение чтением. Жена была на работе, на суточном дежурстве в больнице.
Примерно без десяти одиннадцать вечера за стенкой началась какая-то возня, стуки, крики. Октябрьская ночь была тёмная, да ещё опустился на деревню очень густой, довольно необычный туман, в котором на расстоянии двадцати метров уже ничего не было видно.
Я вышел на улицу и стал обходить дом, пытаясь понять, что там за возня. Если драка, то ну их, сами разберутся. Вдруг услышал звон разбитого окна, но в темноте ничего не было видно. Тогда побежал к их двери, и оторопел, увидев, как из дверного проёма, занимая верхнюю его треть, выбивается струя огня, а низом, на четвереньках, выскакивает из избы полуголый человек, накрытый одеялом.
- Все живы? - крикнул в темноту у входа, откуда мне донеслось, что живы все. Тогда развернулся и бросился спасать девочек.
Схватив дочерей в охапку, перебежал дорогу и стал ломиться в дверь жившей напротив бабушки, ранее работавшей в нашем лесничестве конюхом-уборщицей. Ветра не было, в темноте и тумане, даже когда дом вовсю разгорелся, от её дома ничего не было видно. Не имея времени разговаривать через закрытую дверь, я крикнул:
- Бабка, сгоришь на…!, и сунул девочек в тут же открывшуюся дверь.
Вернувшись, первым делом попытался убедиться в том, что действительно в доме никто не остался. Если бы кто-то из них сгорел, мне бы точно сидеть. Потратив на это несколько минут, недосчитавшись одного работника, как потом оказалось, заночевавшего в соседний деревне, учитывая единогласные заверения в том, что в доме никто не остался, бросился спасать имущество.
В одиннадцать двадцать вечера всё было кончено. Факел огня стал вырываться уже из проёма моей двери. Сказалось отсутствие внутричердачной перегородки, которая могла бы какое-то время сдерживать распространение огня по чердаку. А так сработал эффект трубы, когда огонь с их стороны свободно перешёл на мою половину.
Совсем небольшую часть тряпок удалось спасти, да холодильник с телевизором ребята вытащили, чуть не разломав их спьяну. Последним, к чему я ещё смог дотянуться, был мой рабочий топорик, который, взяв в руки, чуть не закинул в огненный факел. Захлестнуло на мгновение чувство безысходности.
Старый бревенчатый дом, обшитый снаружи дощечками, взялся огнём сразу весь. Горело как на картинках в кинофильмах. Сгорела обшивка и какое-то время было видно каждое брёвнышко, светившееся красным светом. Ближайшие соседи ничего не подозревали до тех пор, пока к ним не заявился один из погорельцев. Зато приехали из дальних концов деревни, поняв по звуку стреляющего шифера, что у кого-то пожар.
Как это обычно бывает на пожаре, сколько бы ни собралось народу, активно что-то делают три-пять человек, остальные или глазеют, или разворовывают вытащенное. Так же было и тут. Воровать то особо было нечего, но я слышал, как очень оживлённо обсуждали отсутствие ружья, которое, по мнению бывалых односельчан у меня, как у лесничего, обязательно должно было быть. Да несколько золотых вещей, точно брошенных в один из узлов, исчезли.
Сосед Володя по прозвищу Чин, успел помочь больше всех, хотя у себя дома хозяйственностью совсем не отличался. Отсоединил газовые баллоны, открыл все сараи, выпустил из закут свиней, выгнал кур, которые сели на деревья, тут же растущие возле сараев, и не слетали с них, хотя от разгоравшегося дома их могло и поджарить. Тот же Чин обнаружил в холодильнике чекушку со спиртом, тут же с ребятами её распил, «для снятия стресса».
Распределив вещи и погорельцев по соседям, я позвонил жене, затем дождался утра и пошёл встречать её с первого автобуса. Это было последнее, что я делал ещё осознанно. Дальше просто провал в памяти.
Пришёл в себя окончательно я примерно через месяц, сидя на кровати в колхозном общежитии. Обрывочно и смутно вспоминалось, что сразу же дали две комнаты, постельное бельё, как Фёдор помогал белить потолок, клеить обои, как привезли из лесхоза выделенную мне электроплиту, и ещё одну, которую выпросил в лесхозе себе.
Деньги у людей были, а в магазинах вообще ничего не было. Моей семье собрали более семисот рублей, из которых я вложил в кассу лесничества пятьсот, так как получил накануне деньги на аванс, но в сейфе лесничества, открывавшемся почти что гвоздём, их оставлять было нельзя. Так в доме они и сгорели. Страховка на имущество по вине агента была на полтора месяца просрочена, так что отсюда мне ничего не причиталось.
Помню разговоры некоторых, что, дескать, зачем ему помогать, глянь, как его жена одета. А под руку в этой суматохе попались в основном только её верхние вещи. Моя и детская одежда, постельное, посуда, мебель, инструмент, книги, всё остальное сгорело полностью. И купить всё это было практически невозможно. Немного выручила старая одежда, вынесенная за ненадобностью и лежавшая в одном из нетронутых огнём сараев.
Каждый выходной я уезжал то в Орёл, то в Тулу, ночуя на вокзалах, чтобы ранним утром, когда только открывался базар, купить верхнюю одежду детям, себе, посуду и прочее, без чего в дому жить неуютно. Вспоминается, как в 6 часов утра толпа людей бросалась к первым продавцам, начинавшим раскладывать свои вещи, причём молодые парни часто бежали туда прямо по пустым ещё торговым прилавкам, подсвечивая себе фонариками.
Откровенно нелепо завидующих в деревне были единицы, те единицы, которые сами жили зажиточно. Все остальные сочувствовали, помогали, чем могли. Особенно поразила меня заведующая всем колхозным имуществом Мария Ивановна, которая на мой вопрос, заданный по прошествии времени:
- А постельное нужно сдавать? махнула рукой со словами, - Успокойся!
Чтобы как-то отблагодарить деревенских, я на следующую зиму отвел на дрова самую удобную берёзовую делянку рядом с деревней. Обычно такие «вкусные» делянки мы держали про запас, на случай проблем с выполнением плана.
Одними материальными убытками для меня всё это не закончилось. Приехал пожарный инспектор и стал составлять свои бумаги, в которых указывалась причина пожара и виновник. Так как печные трубы, сложенные неизвестно в каком году, не имели положенной по нормативам разделки, которая должна отделять огонь в трубе от сгораемых перекрытий, то это нарушение и сделали причиной пожара. А виновным назначили, угадайте кого? Правильно, «козла отпущения», то есть, лесничего, то бишь, меня.
Затем пожарный инспектор сказал, что если сумма ущерба составляет более пятидесяти рублей, то я, скорее всего, сяду. Вот так! Пришлось нарисовать справку, поставив на неё треугольную печать лесничества, в которой указал отсутствие балансовой стоимости. Инспектор пообещал, что дело вместе с этой справкой сунет в архив, и своё обещание выполнил. В этот раз перспектива сесть отступила от меня.
… А виновника пожара, поджигателя, предположительно мы вычислили. В ту ночь был у бригады в гостях один «друг», выскочивший из этого огня одетым, в то время, как все остальные были практически голые. Но, каким-то странным образом, у него, как он потом заявил органам, сгорели все документы. Вот так, решая свои шкурные задачи, он без зазрения совести перешагнул через судьбу десятка людей.
Свободное копирование
