Примерно на втором году работы я затесался в пропагандисты. А дело было так.
Наблюдаю как-то раз как наша Мария Ивановна отбрыкивается от чего-то, что ей по телефону приказывают. И вижу, что у неё даже слёзы на глазах наворачиваются. Я поинтересовался, в чём проблема. Оказалось, что её как партийного человека заставляют ездить в райком партии на лекции, а потом она обязана вести пропагандистскую работу среди своего коллектива. Ей производственных проблем грести не разгрести, а тут из-за такой, по-русски говоря ерунды грозятся партийного билета лишить, а значит и работы. И это за несколько лет до пенсии!
- Мария Ивановна! – обратился я к ней, - А что там за лекции, может быть я поеду?
То, что это не разовое задания, я узнал уже потом.
Мария Ивановна перезвонила в райком, и обрадованная отправила меня вместо себя. А мне чем бы не заниматься, лишь бы на работе не торчать!
Райком партии впечатлил! Ковровые дорожки в коридорах, тяжёлые бархатные шторы на входе и на окнах зала заседаний, куда меня пригласили пройти. Приветливый работник райкома поинтересовался целью моего визита и явно обрадовался, что одним обормотом в их рядах стало больше. Вернее, он не мог знать, какого скептика занесло под их крышу, но я направление своих политических взглядов представлял вполне.
Лекции мне понравились, а особенно обрадовало то, что теперь я мог изредка вполне официально линять из кабинета, в котором вынужден был сидеть большую часть зимы. К тому же меня как пропагандиста подписали на «Аргументы и факты», в которых тогда публиковалось много интересного, но людей с улицы на этот еженедельник не подписывали. Напрягла обязанность ежемесячно читать лекции в своём коллективе, но с этим Мария Ивановна обещала помочь.
Запомнил своё первое в жизни публичное выступление. Прошло оно в поселковом клубе, который составлял вторую половину здания конторы лесничества. Там крутили фильмы, устраивали танцы, вот перед танцами и дали мне тогда слово. В зале было много молодёжи, как нашей, так и из соседних деревень. Выступление было посвящено дню рождения какого-то писателя, поэтому, чтобы привлечь и удержать внимание, я начал его так:
- Здравствуйте, товарищи! Сегодня юбилей одного знаменитого человека, о котором я вам сейчас расскажу. Я специально не называю его фамилию, а как только вы догадаетесь, о ком идёт речь, моё выступление закончится.
Такое объявление вызвало бурное оживление в зале. Молодёжь стала выкрикивать фамилии, а я стал выступать, держа в руке на всякий случай подготовленное выступление и изредка в него поглядывая, чтобы не напутать даты. Минут через пять в зале всё же фамилия прозвучала, я это отметил, но попросил разрешения занять ещё несколько минут их внимания, чтобы сказать всё, что запланировал. Возражений не последовало и мне удалось полностью озвучить подготовленную информацию. Больше всех была довольна Мария Ивановна – одной проблемой у неё стало меньше.
В скором времени меня послали на областные курсы пропагандистов в город Калинин, нынешняя Тверь. Там я был самым молодым и единственным беспартийным.
Лекции читали маститые учёные, журналисты и профессоры из МГУ. С одним из таких профессоров вышел казус.
Молодой преподаватель как раз перед его выступлением прочитал нам лекцию о том, как и перед какой аудиторией нужно выступать, чем отличается выступление перед маленькой компанией, средним коллективом и большой толпой. Убедительно он указал и на нелепость чтения по бумаге, особенно перед небольшим количеством людей. Нас было немного и когда сразу после такой замечательной и полезной лекции вылез на трибуну и стал заунывным голосом читать какую-то академическую муть древний профессор из МГУ, то народ не выдержал и зароптал, сорвав его лекцию. Мужики не побоялись, что рискую партийными билетами, затеяв бузу в стенах партийного здания. Мне рисковать было нечем, и я их бузу активно поддержал.
Как ни уговаривал руководитель курсов, лично пришедший разруливать ситуацию, но народ профессора слушать отказался категорически. Зато большинство остальных лекций было действительно полезно, и кое-что из почерпнутых тогда знаний мне в дальнейшем пригодилось.
На любых курсах и совещаниях главную пользу получаешь от общения вне официальных мероприятий. С трибуны говорят о том, что нужно официально, а в курилках и по вечерам народ говорит о том, что его волнует реально. Поэтому я позднее сразу стремился попасть во все эти курилки и другие места общения, хотя не курил, биллиард играл с моим зрением плохо, но для участия в животрепещущих разговорах это было неважно.
Перед поездкой на курсы мне пришлось дежурить на въезде в Осташков, проверяя машины на законность провоза в город ёлочек. Дело было аккурат перед Новым годом. Стоять приходилось на пронизывающем ветру, так как дорога в этом месте шла по берегу озера, а с озера дул и дул пронизывающий северный ветер. В результате жестоко заболел ангиной, которую не смог вылечить в течение трёх недель и в таком состоянии пришлось ехать на эти курсы.
Народ заметил мою нездоровость и дал один дельный совет, благодаря которому я вылечил то, что не поддавалось даже лечению антибиотиками.
- Парень, ты возьми бутылку виноградного вина, только из одного сорта винограда, нагрей и горячим его выпей. Всё как рукой снимет!
Я купил бутылку «Каберне», мне его помогли нагреть, и я с большим трудом его выпил. Гадость — это кислое вино, когда оно в горячем виде редкая, доложу я вам. Но на утро было ощутимо легче, а через пару дней ангина исчезла совсем.
Рано или поздно заканчивается всё. Подошёл к концу очередной этап моей жизни, закончились обязательные три года отработки, и я решил попытаться найти место получше для своей работы и жизни. В личном плане меня тут ничего не держало, зарплата не устраивала, вступать в партию и переходить на работу в райком тоже желания не возникало, хотя мне на это намекали. Я твёрдо решил уволиться. Предполагаю, что просто так директор меня не отпустит, хотя мои с ним отношения хорошими было назвать нельзя, но дефицит лесных кадров в лесничествах был в ту пору повсеместно. Зная немного законодательство, я написал заявление на очередной и дополнительный отпуска, последний был мне положен раз в три года, с увольнением по окончанию отпуска. Вскоре меня вызвал директор и объявил:
- Я твоё заявление выкинул, так что давай, работай!
- Ну что же, - парировал я, - На копии заявления секретарь дату его получения мне проставила, так что будем разговаривать с Вами в случае чего в других кабинетах.
Директор явно такого не ожидал. Он попробовал меня запугивать, потом улещивать, но я стоял на своём – уволиться по окончанию отпуска. Тогда директор заявил:
- Раз так, то увольняйся с сегодняшнего дня!
Это не устраивало меня и в конце концов мы пришли к согласию.
- Ладно, в трудовой мы тебе напишем, что ты уволен по окончанию отпуска, то есть с 26 мая, но документы и расчёт получишь сегодня, и чтобы до вечера освободил квартиру!
С этим было проще всего. Перетащил немудрённые свои вещички в кладовку на веранде, закрыл её на замок, а ключ от квартиры отдал Марии Ивановне, которая до последнего уговаривала остаться.
Отпуск провёл у родителей, помогая по хозяйству, а 27 мая уже вышел на работу в лесничестве «Загон», но это уже другая история.
Свободное копирование
