1936-1938 - 3

42

  В последние дни декабря 1937 года меня вызвали в Смоленск в штаб военного округа. Вместе с хорошо знакомым мне ветврачом Фигуровским мы долго томились в коридоре в тоскливом ожидании вызова. Было уже за полночь, когда меня вызвали в кабинет, где заседала комиссия из пяти человек, которая должна была решить мою судьбу. Среди членов комиссии я увидел знакомого - начальника 1-го отдела Ветеринарного Управления округа Говорова. Меня спрашивали кто я, откуда родом, кто и где родители. Один из членов комиссии со знаками летчика в петлицах сказал:

- А, знаем - это шляхтец, их много в Белоруссии.

Вскоре меня отпустили. Я переночевал у Сипко, моего бывшего подчиненного, а теперь начальника 2-го отдела Ветуправления округа - человека умного, ловкого, несколько беспринципного, хорошо умевшего устраиваться в жизни, а утром уехал в Могилев.

  Начался 1938 год. Меня никто не трогал, и я продолжал служить в своей дивизии, хотя чувствовалось какое-то угнетение, и неспокойно было на душе. В середине марта из Москвы пришел приказ о моем переводе на ту же должность дивизионного ветврача в 78-ю стрелковую дивизию, расположенную в городе Томске. Начальство нашло нужным убрать меня подальше от границы и направить в глубь страны в Сибирь. По-видимому, в то время судьба моя висела на волоске. Я давно уже сдал дела; но в течение двух недель мне не выдавали документов. Я несколько раз приходил к начальнику штаба Орлову, с которым был в хороших отношениях и неоднократно играл в преферанс; но он все отговаривался и велел ждать. Видимо, ожидали санкции сверху на мой арест. Наконец в начале апреля мне выдали проездные документы, и я, оставив семью в Могилеве, уехал к новому месту службы в далекую холодную Сибирь.

  Я знал, что многих арестовывают на узловых пересадочных станциях, и боялся Орши, но проехал ее благополучно. Дня на два остановился в Москве, зашел в Ветеринарное Управление и узнал, что 78-я стрелковая дивизия недавно передислоцирована из Томска в Новосибирск, чему я был рад, - все же немного ближе и южнее.

  В Новосибирск я приехал 10 апреля и сразу пошел в Ветеринарный отдел Сибирского Военного Округа. Начальник отдела Аличкин встретил меня сухо, недружелюбно, даже не предложил сесть и направил в военный городок, где находился штаб дивизии.

  Военный городок тогда был за глубоким оврагом, по которому текла небольшая речка Каменка. В городке кроме штаба располагались два артиллерийских полка: пушечный и гаубичный и один стрелковый. Два других стрелковых полка дивизии находились в Барнауле и Бийске.

  Я представился командиру дивизии Петрову. Началась моя сибирская жизнь. Надо сказать, что несмотря на все мои злоключения мне очень повезло, и я не попал в эти "ежовые", ежовские рукавицы. Зимой незадолго до моего приезда весь руководящий состав 78-й стрелковой дивизии во главе с командиром и комиссаром и их женами был арестован. Туда же попал и дивизионный ветврач Липинский, которого я знал по токсикологическим курсам 1929 года. А основные аресты в 33-й Могилевской дивизии были проведены позже, летом 1938 года. Об этом я узнал из рассказа начальника 1-го отделения штаба 33-й стрелковой дивизии Данилова, которого я случайно встретил осенью в Новосибирске. Он был снят с должности и приезжал на родину в Алтайский край собирать справки о своем социальном происхождении.