20 августа
Познакомился с Над. Мих. Ржевской. Личность интересная во многих отношениях. Но еще раньше меня удостоил посещением Богдан Вениаминович Гей, из "Нового Времени" — личность тоже интересная, хотя и менее и притом в смысле как раз противуположном. Зачем он приезжал в Нижний — я не знаю, ко мне-же он пришел — убеждать меня, что я должен работать в "Нов. Времени". Широкая аудитория etc., etc. "Притом же мы ведь с вами во всем согласны". И пожалуй,— оно так и есть, если смотреть "с одной стороны". Зато — ни в чем не будет согласия, если смотреть с другой. А то и другое возможно ad libitum во всякое данное время. Коснулся вопрос—земских начальников. "Разве мы стояли за них"— говорит Гей.
— А недавние статьи Молчанова,— ведь это панегирики.
— Помилуйте,— Молчанов. Разве можно серьезно смотреть на Молчанова. Истрепавшийся болтун и ничего больше...
— Однако,— думаю я про себя и молчу... из гостеприимства. Оказывается тем не менее,— что, с другой стороны, сам Гей находит возможным одобрить земских начальников, но только... теперь он уже смотрит "с другой стороны".
— Видите-ли,— поучает он меня очень авторитетно нововременской мудрости.— Если вы посмотрите на земских начальников, как на деятелей земских,— регресс несомненный. Но посмотрите на них, как на ученых (?) становых,— и вы должны будете согласиться, что это шаг вперед...
И так во всем. С одной стороны и — тотчас-же с другой. Нет принципа, который нельзя было-бы оплевать, нет класса, которого-бы они не осудили огулом, нет программы, к которой бы они стремились, нет ни во что веры, нет ни к чему уважения. Вы думаете, что они — за правительство. Послушайте только, какие они вам расскажут анекдотики! За бюрократический строй?— Сохрани Бог. Громы и молнии сыплются против бумажного производства и бюрократического строя. Значит — за выборное начало? Помилуйте, да это лжелиберальный предрассудок и рутина. За парламентаризм? Господи Боже — да конституциями недовольны уже на западе. За произвол? Произвол плохое дело... За законность? Кто-же не знает, что "законным порядком" Стасюлевич и либералы прикрывали свои конституционные вожделения. Итак — нигде ничего. Вот к кому вполне применимы бессмертные слова "жида" — Берне:
"Вследствие того, что у них ни в уме, который представляет собою справедливость, ни в сердце, которое есть любовь,— нет точки равновесия,— они спотыкаются и падают при каждом движении, каждый новый шаг отдаляет их все больше и больше от цели, каждый опыт делает их неопытнее, каждое явление для них ново и каждое утро они просыпаются так, как будто только что родились на свет". (В защиту евреев. Соч. Берне, т. I. Перев. Вейнберга).
При таком умонастроении, без сомнения,— всего легче одно — ругать все и всех. И действительно — нет принципа, нет класса, нет стремления, которые бы остались не облитые грязью... Конечно из тех, которых обливать грязью "дозволяется". Происходит естественный отбор: они обругали-бы очень охотно все и всех. Но... удобнее ругать только нечто и некоторых. Сильные поэтому остаются вне воздействия — в силу вещей... Зато все и без того находящееся не в авантаже, все, на что и без того направлены удары и давление — все это оплевывается сугубо. Консерваторы! Вот как они становятся консерваторами. Этот консерватизм основан на злобе, которая поглотила-бы все, если-бы ее не сдерживала "благоразумная трусость", заставляющая щадить то, что торжествует и данное время...
Свободное копирование
