Деревня моего детства - 21

21. Начало лета. Троица.

    «Летний день год кормит»; «как летом поработаешь, так зиму проживешь»; «ложись летом с курами, а вставай с петухами» - эти и другие поговорки как нельзя точно отражали суть деревенской летней страды.

    Начиналось же лето в деревне …с праздника, который отмечали широко, с размахом, и почитали больше, нежели пасху, новый год или годовщину Октябрьской революции. В Фефелове престол – Троица, в этот день деревня гудела, пела и плясала, самогон лился рекой, и никакие советские и партийные установки, никакие срочные полевые работы не смогли бы вырвать колхозников из-за столов, ломящихся едой и спиртным. Троица – особый день, главный праздник  деревни. Одним словом – престол.

   В каждый дом на Троицу приезжали гости – из Савина, из Коврова, а то и из областей: Иванова и Владимира. У деда собиралось порой до полутора десятка человек: из районного центра приезжал брат отца Саша с женой Лидой; младшая сестра деда Настасья, по мужу Чунаева, с сыном-офицером и невесткой; а из далекого Сельца – и вовсе уж незнакомые мне родственники по фамилии  Блесткины, которых, иначе как на Троицу, я никогда и не видела. Бывали иной раз и гости из Коврова, наезжал нечасто бабушкин брат, живший во Владимире.

   К Троице готовились загодя: гнали самогон, подкупали продукты в магазине. Накрывали стол в горнице – длинный, во всю комнату. Салатов тогда не знали, на закуски были соленья и грибная икра, селедка с луком, винегрет и сало. Особым шиком считалось поставить на стол рыбные консервы, но «достать» их удавалось не всегда. Горожане частенько привозили невиданную в те времена в деревне колбасу, бабка не знала, что с ней делать, и нарезав толстыми ломтями на отдельную тарелку, ставила на стол поближе к приезжим.

   Выпив и закусив, гости начинали петь песни. Гармонь бывала не всякий год, но это никого не останавливало. Петь тогда любили, пели красиво, на два голоса. Сначала мы, дети, слушали, но вскоре нам это наскучивало, и мы убегали играть на улицу.

   Кормили нас или на общем столе с краешка, или отдельно в маленькой кухоньке. Праздник праздником, но полагалось ставить на стол полный обед – и первое, и второе, и компот. Помню, бабка варила щи; в очень жаркий день делала окрошку; на второе – тушеную картошку, жареную камбалу или томленую в отдельном чугунке курицу. На десерт - пироги, и уже упоминавшийся в моем рассказе густой кисель. Непременно ставились на стол и вазочки с медом – засахаренным, прошлогодним; и свежим, с сотами.

   Кстати, пчелы, вернее, их роение, было единственным поводом, которое могло отвлечь в этот день хозяев от праздничного стола. Случалось такое почти ежегодно, ибо начало лета – наиболее активное время размножения пчелиных семей. Следить за пасекой поручалось детям, бабушка также не раз выходила в огород проверить, не увеличилась ли активность насекомых, не свился ли где на яблоне или на заборе жужжащий живой комок – рой. Упустишь время, проследишь, лишишься новой пчелиной семьи – снимется она с дерева  и улетит в лес, только ее и видели. Огребали рой обычно бабка с дедом - в специальную корзину -  «роевню», и оставляли в ней до вечера, а потом сажали новую семью в отдельный улей.

    Напевшись, гости выходили под окна плясать русского. Подыграть «тына-тына-а-мартына» мог на гармошке почти каждый деревенский мужик, но танцоры могли обойтись и без аккомпанемента, который им отлично заменяли притопы и прихлопы с пением частушек.

    Еще в Троицу полагалось ходить на кладбище на могилы предков. Брали с собой спиртное и закусь, и многие шли обратно уже на полусогнутых… Ну, что ж, на то он и праздник, не грех  выпить, и плох тот хозяин, от которого гости ушли «тверезыми».