На общем режиме - 14

По принципу противостояния ментам тюремный мир делится на три основные части, масти.
Отрицаловка (пацаны, братва и т. д.) — заключенные, противостоящие администрации, отстаивающие свои права и независимость.
Мужики, так сказать, средний класс — заключенные, не противопоставляющие себя открыто администрации, не принимающие активного участия в делах уголовного, тюремного мира, но соблюдающие нормы арестантской этики.
Козлы — заключенные, работающие на администрацию, предатели арестантских принципов. Всякого рода повязочники (члены СВП), стукачи — суки, одним словом.
Есть и более тонкие градации, не будем сейчас их касаться. 
Именно поведение зека, «кто он есть по жизни», определяет его положение в тюремном мире. При этом статус на воле имеет второстепенное значение. Жесткость условий, экстремальность ситуаций поляризует людей, обнажает их интересы, обостряет конфликты. Характер человека, быть может, остающийся загадкой на воле не только для окружающих, но и для него самого, выпукло проявляется в тюрьме. Сами по себе антисоветские взгляды политзека, его деятельность на воле не имеют решающего значения. Оценка политического окружающими зависит от соответствия его взглядов фактическому поведению. Политзек может быть интересен другим арестантам именно как пример реального сопротивления режиму. И отношение к нему определяется не его словами, но его делами. Что толку, к примеру, от антисоветских взглядов, если политзек, «опустив гриву», сносит притеснения тюремщиков! Или, того хуже, работает на придурочной должности: бригадиром, нормировщиком, поваром, дневальным, кладовщиком, библиотекарем...  Или повязку нацепил! 
В целом можно выделить два образа жизни политзаключенных. Первый  характеризуется  наличием в психике политзека стереотипа, разделяющего жизнь на две самостоятельные части — волю и тюрьму, существование до и после ареста. При этом изоляция от внешнего мира воспринимается как изоляция психологическая. Лагерная  «запретка», тюремные стены возводятся в самой душе заключенного. Политзек не старается вникнуть в интересы арестантского мира, разделить его заботы. Отторжение от остальных заключенных обусловлено выделением своего случая в особый: не преступник среди преступников, человек  моральный среди аморальных. Конечно, при этом политзек соблюдает элементарные нормы тюремного поведения, иное попросту невозможно. Но сознание своей исключительности, внутреннего превосходства не позволяет понять и принять арестантские принципы.