Девочки тут же устроили тайный совет.
В течение нескольких дней затем происходили неизвестные мне брожения в умах и какие-то действия. А однажды девочки прибежали возбужденные, раскрасневшиеся, с радостными возгласами:
— Она не колдунья! Не колдунья! Нет, нет, вожатый, совсем другое!
И я был посвящен во всю историю.
Смелая Маргарита, бывшая Матрена, во всем похожая на мальчишку, неутомимая «споришка», Катя-большая, девочка с таким звонким голосом, что мы поручали ей читать приветствия, выступать на собраниях, и толстушка Рая бесстрашно отправились, улучив время, прямо к бабушке Перевертихе поговорить с живой колдуньей и выяснить раз навсегда спорный вопрос.
Вот ее жилище — покосившаяся набок избушка с соломенной крышей, покрытой бархатным мхом, заткнутые тряпьем подслеповатые окна, низкая, вросшая в землю дверь. Перед домом разгуливают, красуясь друг перед другом, два индюка.
Вокруг избушки под застрехой висели и сушились пучки каких-то трав. На завалинке лежал кот на привязи…
При виде чужих индюки надулись, зашипели, прошлись перед избушкой, подметая пыль крыльями. А кот вскочил и стал стучать лапами в окно. На этот стук из двери вначале вылетела какая-то черная птица. Улетела на огород, и затем из огорода появилась старуха.
В одной руке она держала серп, в другой — сжимала горсть сжатой крапивы… И крапива, по-видимому, ничуть не жгла ее. Взгляд исподлобья. Серые космы из-под чепца. Колдунья, да и только.
— Вот я вас, озорники, — хрипло сказала старуха.
Но, приглядевшись к оробевшим девчатам, вдруг улыбнулась.
— Да это не наши?
— Нет, нет, мы городские, — поспешили девочки.
— Признала, — ответила бабушка, — здравствуйте, город полотняный… маленькие солдатики… — Она приняла девочек за обитательниц опытно-показательного.
— Бабушка, — решительно сказала Рита, — мы пионеры. Мы ни в какие предрассудки не верим. А нам сказали, что вы колдунья.
Она впилась глазами в бабушку. А Рая достала свою заветную кожаную тетрадочку из-за пазухи.
— Ну-ну, — проворчала бабушка, — у нас народ — кривой рот… наскажут… — и пошла в избушку.
Вслед за ней влетела галка, и это девочек несколько успокоило. Если бабушка шла сама по себе, а птица летела сама по себе, значит, это не она обернулась галкой…
С любопытством заглянули пионерки в жилье.
Весь передний угол избушки занимали сверкающие серебром и позолотой образа. Перед ними горела лампадка. Старушка долго крестилась, положив серп на лавку, а крапиву в корытце, и что-то шептала.
— Грех, грех, — сказала она, — я в бога верую, в святую троицу. Люди глупые. Людей лечишь — говорят: колдунья. Травы собираешь — ворожу… Глупы… глупы.
— Бабушка, а почему же говорят, что вы умеете превращаться… и в колесо… и в черную свинью? — напрямик резала Рита, не сводя со старухи пронзительного взгляда.
Неожиданно старушка надела очки, достала из-за икон книгу и прочла заголовок:
— «Определитель лекарственных растений». Вот и собираю и в аптеку сдаю.
Вопрос Риты она, казалось, оставила без внимания. Подав девочкам в руки справочник, достала другую книгу:
«Домашний лекарь».
— Когда у вас животы заболят, прибегайте, я вас вылечу! — и улыбнулась такой хорошей, открытой улыбкой, что девочки раз и навсегда решили: никакая она не колдунья.
Но теперь набожность бабушки поразила их воображение.
Свободное копирование
