Воспоминания Елены Робинсон - 42

Среди картин и портретов, висевших на стене Елены Васильевны, я заметила известный портрет Абрама Ганнибала, а рядом с ним большая фотография двух смуглых, черноволосых женщин, сходство которых с Ганнибалом явно бросалось в глаза. Удивлению моему не было конца, когда я узнала, что эти арабские дамы, а значит и сам Ганнибал, были в родственной цепочке с Еленой Васильевной. Наши уроки уже носили захватывающий характер. Елена Васильевна делала перерыв во время занятий, и в этот момент опять шли волнующие рассказы о предках, о старине.

Однажды в дверь тихонько постучали. И каково было моё удивление, когда передо мной, как в сказке, стояли две арабские дамы, словно сошедшие с фотографии. Они с любовью вынимали из сеток продукты, лекарства и всё нужное для поддержания жизни их слабеющей родственницы. Убрав всё по местам Ганнибалы сели рядом с Еленой Васильевной, она улыбалась, и я чувствовала, как из души исходит свет и тепло.

Вскоре и Лялька Коршунова начала брать уроки у Елены Васильевны. Как-то мы шли к нашей учительнице и думали о продолжении рассказов о предках Елены Васильевны. Среди портретов, о которых она мне рассказывала, один оставался загадкой – Д. Менделеев… и вот теперь она должна была рассказать и о родственной связи с ним, но не успела – соседи сообщили, что Елену Васильевну отправили на лечение в клинику для участников войны. Из госпиталя она уже не вышла.

Полюбились мне и уроки географии Семёна Григорьевича Алексеенкова. Опять-таки причину тяги к предмету надо искать в том младенческом периоде, когда семя по имени «гео» запало в душу и привилось. Ещё до войны вместо ковров у нас висели геологические карты. Их яркие цвета играли в моем воображении, походя на абстрактную живопись, и я спрашивала у папы: «Что это?» – он отвечал «Это гео». Поэтому, когда Семён Григорьевич начал свой первый урок географии, на вопрос кто из вас знает, что значит «гео?», я подняла руку и выпалила – «Земля». Семёна Григорьевича все любили. Будучи офицером, он демобилизовался из рядов Советской армии и теперь преподавал географию в школе. Семён Григорьевич всегда ходил в военной форме. У него надо было назубок знать карту. Он помногу раз заставлял каждого показывать океаны, моря, острова, полуострова, реки, озёра, словом знать карту, как свои пять пальцев.

Всякий раз, когда мы поднималась по лестнице на второй этаж, нас встречало красное знамя дружины, рядом стоял дежурный учитель, а по праздникам пионер в красном галстуке с поднятой рукой – «Всегда готов!» Однажды у знамени стоял в своей военной форме Семён Григорьевич. Он умер через год от незаживающих военных ран.