…В начале мая 1945 в комнату вбежал радостный Николай Яковлевич Гусев и сообщил о конце войны… У моих родителей тотчас же появилась возможность выехать в Москву, и мы туда двинулись. Тетушки и бабушка нас с нетерпением ждали, и в письме сообщали об отмене затемнения – Москва очистилась от войны… но уже 12 июня 1945 года мы покинули родную Москву и в приподнятом настроении ехали в район папиных геологических работ – на Цейский ледник. …В сохранившихся незатейливых письмах из Ессентуков к бабушке с тетями, я отчитывалась о своих занятиях: 1945 год – я играю гаммы. 29 ноября 1945 года: музыкой занимаюсь три раза в неделю, разучиваю «В лесу родилась елочка».
В письме от 27 мая 1946 года я сообщаю об окончании занятий 17 мая, и отчитываюсь о своих успехах в школе: две четверки, остальные пятерки.
Мама очень похудела, почернела и казалось высохшей – кожа и кости. Работу коллектора, картографа, чертежника в геологическом управлении она сочетала с яростной борьбой за существование: на нее одну упала тяжесть быта.
Папа ранней весной уезжал на весновки в горы, испытывая свои полевые трудности – в 1946 году ему уже было 60 лет. Возвращался он глубокой осенью, бросался помогать – собирал урожай и одновременно вынимал из дальнего ящика свою, отодвинутую смертью детей и войной, диссертацию «Палеозой Большого Кавказа», правил, внося новые мысли, выношенные открытия. А дальше, в начале зимы, он уже ехал в Ленинград, во ВСЕГЕИ, по служебным и личным делам. А личных дел у отца было много: выяснение вопроса относительно работы, предоставление документации к защите докторской диссертации, целы ли наши две комнаты и утварь на Среднем, 54, но главное его книги, – сохранились ли они?
Мама все чаще и чаще подумывала о возвращении в Москву и Ленинград, но душа ее раздваивалась: с одной стороны, мирная жизнь в больших городах понемногу налаживалась, и переживать трудное послевоенное время вместе с родными и близкими было бы значительно легче. С другой стороны, она боялась сорвать со школы и разминуться с папой, который должен был вернуться сюда к полевому сезону. «Что же делать?» – думала она и советовалась с папой и бабушкой в письмах. Вопрос о переезде решился быстро. Мама взяла в геологическом Управлении командировку в Ленинград во Всесоюзный геологический институт с 14 февраля по 14 марта 1947 года с последующим увольнением.
