12 октября
Читая и слыша о положении православия в Латвии, так ясно чувствуешь все то же, что везде с нами. -- Да, господа русские, у вас где родина? -- Далеко. -- Правительство какое? -- Никакого. -- Что же, у вас денег много? -- Не густо. -- М-м... ну, а кто же, при случае, за вас заступится? -- Кроме Бога, некому... А-а, ну тогда, знаете ли, не удивляйтесь... можете, конечно, у нас жить, что же, мы люди добрые, но не удивляйтесь, что мы преследуем сперва свои интересы, затем интересы более значительных групп, а вы... ну, ничего, живите, пожалуйста... но, впрочем, не настаиваем, не настаиваем!
Всем памятно, как трудились поляки, в поте лица, ломали в Варшаве православный собор. В Риге "взрывают" нашу часовню. В Латвии, вообще, оказывается, серьезно взялись за нас, даже серьезнее, чем в России. Там упразднено 5% храмов, в Латвии 19% (правосл[авных] церквей). Архиерейский дом в Риге... Ну, русский архиерей как-нибудь там обойдется, а вот католическому епископу без хорошего дома неудобно.
-- Отдать.
-- Позвольте, а наши духовно-учебные заведения? В православной Латвии священников не хватает, служить некому, а вы отбираете у нас здания бывших семинарий, где же нам готовить пастырей?
-- Попов плодить? Ну, знаете, это уж слишком. Нет, вы забываетесь и придумываете опасную теорию главенства церкви. Да и нам ваши дома самим нужны -- для кинематографов.
Чудесно. В приморской архиерейской даче собираются поселить министра иностранных дел, погостные дома отчуждают административно вопреки решению собственного же суда, русское кладбище продают какому-то спекулянту, который сносит кресты, разрывает могилы и строит на русских костях доходный дом.
Все это так и бывает. Сильный не совестится, теснит слабого. Слабый и не богатый отлично знает все утеснения свои, все предпочтения себя богатому дельцу. Сколько лакействовала старая Европа пред Москвой, и как лакействуют и сейчас всякие "передовые" немецкие и французские люди пред теми русскими, у кого государство, деньги, армия...
Те, у кого нет денег, армий, земель, но кто чувствует за собой правду, пусть помнят, что упорством и достойной борьбой многое достигается, пусть помнят, что страдания и унижения изгнанничества нам даны для испытания, закала духа. В частности, великая красота и правда православия нашего времени есть его гонимость -- и в России, и в неблагодарных мелких государствах. Гонимость дает иной стиль, более высокий. Напор зла отшлифовывает вечный камень. А все вместе возводит к духу первохристианства.
Ничего, пусть пренебрежительно нам говорят:
-- Не настаиваем! Не настаиваем!
У нас должен быть мужественный и спокойный ответ:
-- А вот мы настаиваем!
У нас своя правда, мы на ней настаиваем,
Свободное копирование
