Странник - 18

1 декабря

 Вечер, у решетки сада Люксембургского. Еще светло. Из-за Пантеона наползает рыжая, мрачная туча. Сразу темнеет. И придавлено все, верно, и в Помпеи, перед гибелью, вот так же было. Запад еще чист. Даже звезда над Сенатом. А уж зажгли огни в старом дворце, так бледен, тонок свет их, и так четко режется крыша на еще ясном, древнем -- латинском -- небе. Мгла с Востока. Старый дворец, крепкий, вычерченный -- и печален свет в его окнах. Берегись! Но как изящен весь его рисунок, с ним красиво можно умереть.

 А вот другой вечер.

 Не было коней монгольских. И над тою же решеткой солнце зимнее невысоко, и четки, зябки статуи, Меркурий извивается в морозце -- легкой, белой скатертью покрыт весь сад. Вот тебе и фонтан Медичи! И подмерзлый плющ по бассейну, и легкие следочки парижанок -- дыханье Севера, чистое, хрусткое. Борей, обнял Латинянку -- и успокоился, так освежил стихией.

 Солнце покраснело, и зашло. Синеет сквозь решетку. Славный снег, отдых!