В начале декабря 1944 г. полк был расквартирован в деревне Белевичи, расположенной в 6 км от железнодорожной станции Сморгонь. Я и группа моих товарищей (командиров кораблей) в составе меня, Быстрова, Зайнутдинова, Клычникова, Кукушкина, Жовперовича разместились в доме местного крестьянина Ивана Сурвилло.
В один из поздних вечеров в первых числах декабря 1944 года, поздно вечером к нам на квартиру пришли командир полка полковник Осипчук и штурман полка Орехов. Мы уже находились в постелях. Мне и командиру корабля Быстрову было приказано немедленно получить задание перебазироваться на аэродром Белосток и поступить там в распоряжение разведуправления 2-го Белорусского фронта.
Нашими предшественниками на этой работе были экипажи командиров кораблей Березюка и Михейкина. В первом же вылете экипаж Березюка был сбит, а экипаж Михейкина был отозван в полк. Вместо них послали меня и Быстрова. Когда командир полка ставил нам задачу, то предупредил нас, что для выполнения этой работы согласно указаниям командующего авиации Дальнего Действия нам будут выделены новые самолёты. Командир 1-ой эскадрильи майор Ваканья, будучи экономным человеком, в выделении нам новых самолётов отказал и запретил нам, поэтому вопросу обращаться к командиру полка. Тогда мы с Быстровым решили обратиться к командиру полка без разрешения командира эскадрильи. Командир полка нас выслушал и передал приказание выделить нам новые самолёты, но предупредил, что командир эскадрильи может наложить на нас дисциплинарное взыскание за то, что обратились без его разрешения.
Так оно и получилось. Когда мы пришли к майору Ваканья и передали ему приказание, то он это приказание выполнил, а нам объявил по 5 суток ареста. Мы получили новые самолёты и срочно стали готовиться к перебазированию на аэродром г. Белосток. Перед самым вылетом майор Ваканья объявил нам о снятии наложенных взысканий.
Я был назначен старшим нашей пары самолётов. Принял я новый самолет, на котором борттехником был большой патриот Родины Соловьёв Андрей Григорьевич. К сожалению, я не мог его взять на это задание вместе с самолётом, так как он не имел достаточного опыта, был ещё только начинающим борттехником. Желая, во что бы то ни стало полететь со мной на выполнение этого опасного задания, старшина Соловьёв категорически отказался оставить самолёт, передать его опытному борттехнику моего экипажа старшему лейтенанту Волкову. Время не ждало, мне было приказано немедленно вылететь в Белосток. Экипаж занял свои места в самолёте, а старшина Соловьёв не уступал своего места борттехнику старшему лейтенанту Волкову. Не оставалось ничего другого, как приказать экипажу физически удалить из самолёта Соловьёва. Нужно было видеть, какое отчаянное сопротивление оказывал Соловьёв при удалении его из самолёта.
Соловьёв рвался в бой, ибо он знал на какое ответственное и опасное задание посылался его самолёт. Спустя два месяца, когда я вернулся со спецзадания в полк, Соловьёв вернулся ко мне в экипаж, занял своё место борттехника и летал со мной до конца войны на бомбардировку военных объектов противника. Старший лейтенант Волков был переведён в другой экипаж. После окончания войны, в мирное время мне довелось два раза встречаться со старшиной Соловьёвым. Встречались как большие друзья и товарищи по оружию в Великой Отечественной войне. К сожалению, в декабре 1981 года Андрей Соловьёв умер.
