1853 - 72

Понедельник, 2 ноября.

В субботу поутру был у меня Н. П. Евфанов, после его ухода я читал Сильсфильда, с особенным вниманием вникая в его аргументы по поводу рабства в Север<ных> Амер<иканских> Штатах. И этот писатель, так умно и ловко защищающий необходимость ладить с фактами совершившимися, становится дерзким дураком, судя о России или Франции. Получено известие о взятии турками Николаевского укрепления,-- известие печальное и пророчащее долгую борьбу[1]. Теперь едва ли остается надежда на мирное окончание вопроса!

Из дома пешком к Каменскому, оттуда к Григорьеву, оттуда пешком в итальянскую ресторацию. Непотребный Сатир надул и не пришел, но взамен его явились Сократ, Маевский и Балтазар. Обед прошел очень весело, пели, смеялись, говорили по-итальянски, пили много мадеру, шамбертен и сен-Пере. Оттуда в Эльдорадо, где я провел вечер, как следует старосте, ругал немок, поощрял русских и устраивал счастие приятелей, особенно Григорьева.

В воскресенье был у Гаевского утром и застал его почти здоровым. (Начал критическую статью о Писемском[2].) Оттуда к Панаеву, где собрались к обеду Арапетов, Сократ, Н. А. Милютин, Лонгинов, Гамазов и офицеры (здесь под именем офицеров вообще разумеются молчаливые юноши красивого вида). Обед был не так весел, как прежние. С обеда я с Сократом поехали к Сенковскому и кончили вечер, беседуя с дамами о скандалезных предметах.