1853 - 66

Воскресенье, 25 окт<ября>.

Проснулся в 8 часов, со спазмами без причины; нужно отмечать эти дни, чтоб следить за состоянием моего здоровья. Решился не спать так долго, как прежде, и потому, одевшись, пошел бродить по Острову, пил кофе у Мишеля, читал "Пунч" и "Journal de St. Pbourg", из которого почерпнул еще известие о том, что есть надежда на мирное окончание турецкого вопроса. Вернувшись домой, лежал, и глаза мои слипались, но остаток дня я чувствовал себя бодрым.

Приехал к Некрасову и вместе с ним занялся делом, для меня странным: ездкой по Невскому в коляске, без всякой цели. Вернувшись к Панаеву, сели за обед в присутствии многих, более или менее красивых офицеров, Лихачевых, Панаевых и tutti quanti {всех прочих (итал.).}. Провожали молодого Крон<ида> Пан<аева>, посылаемого в действ<ующую> армию от Уланского е<го> в<еличества> полка. Но наш уголок стола состоял из людей более привлекательных: Сократа, Пан<аева>, Некр<асова> и Языкова. С половины обеда начались вопиющие остроты: "В Турцию едут по одному с полка,-- заметил Сократ,-- значит, это банщики?" -- "По одному с полка -- отвечал я,-- как же банщику быть одному, если он идет с шайкою?" -- "Их будет двое,-- подхватил Языков,-- ибо они в пару". Все это языкоп<...> сопровождалось рукоплесканиями. Потом пошло сказание о пассажире с железной дороги, который в вагоне сидел и поседел. Потом говорили о портрете скупца, похожего на самовар, ибо он сам -- avare {скуп (франц.).}. Хохотали до того, что, верно, буженина и пироги, составлявшие часть обеда, пройдут благополучно. Пили тоже немало.

Домой вернулся часам к 11-ти и перед сном пересматривал "Пунч". Кто рисует там такие милые женские головки?

Для памяти. Во вторник вечер у полек, открытых Маевским, в среду фестен у Ольги, в субботу обед в итальянском ресторане. Все это покончу к ноябрю, а ноябрь буду сидеть дома.-- Довольно, довольно. Stop!