Поступив в Академию, я был счастлив, что "вот наконец" меня будут "обучать", облегчат и укажут мне, как надо или как не надо работать. Ничуть не бывало! Профессор Гертерих приходил в начале недели только, чтобы поставить натуру, причем, как ни поставит -- все ему не нравилось, и он много раз ставил заново -- то стоя, то сидя; переделывал, волновался, сердился (на себя, конечно, больше, чем на натурщика), уставал и, наконец, кое-как усадив натурщика, уходил. Голову рисовали неделю, полфигуры и целую фигуру ставили на 2--3 недели, даже иногда и на месяц... В конце недели Гертерих приходил -- грустный, усталый и исправлял некоторым, более слабым ученикам их работу. Корректура его состояла в том, что он толстым куском угля "прохаживался" по рисунку так, что от него не оставалось ничего, кроме перепачканной бумаги. Так пропадала работа целой недели, а ученик недоумевал -- как же ему быть?.. А может быть, это было ему на пользу, так как заставляло его подумать, не пора ли бросить Академию?..
Подходя же ко мне, Гертерих успокаивался, долго смотрел -- "Так, так..." -- и начинал хвалить, разводя руками, прибавляя: "Шире, шире все..." И, видимо, довольный, с улыбкой на лице, говорил: "Следующую голову, будьте добры, сделать á la Rembrandt!" При осмотре "следующей головы" повторялись те же замечания с той только разницей, что он заканчивал: "Следующую голову, пожалуйста, á la Holbein" и т. д.
Я глубоко благодарен Гертериху за то, что я мог получить у него; а главное -- за полную свободу в работе, за его поддержку и за художественный дух и атмосферу, которыми отличалась его мастерская.
Перейдя с медалью из натурной в живописную мастерскую, я оставался там недолго. Направление и приемы мюнхенской живописи меня не удовлетворяли. Я твердо решил оставить Академию и не поступать в композиционную мастерскую, считая это лишней тратой времени.
Для живописи центром теперь был Париж -- туда значит и надо ехать, там и надо работать; немецкая же живопись не удовлетворяла меня вовсе. А перед Парижем надо было вернуться домой на родину, сдать экзамены по юридическому факультету в Одесском университете и получить диплом.
Удивительно также, что к середине 80-х годов мы в Мюнхене -- в такой близости от Парижа -- ничего не слыхали и даже понятия не имели о французском импрессионизме, о зарождении его и о его завоеваниях.
Свободное копирование
