Теперь я стал понимать, почему Мария Кузьминична так ко мне относилась. Изголодавшись по мужчине с её фантазией, темпераментом, и в её возрасте, когда сексуальная активность женщины находится на пике кривой, постоянно думая о мужчинах, вдруг появился я, молодой, свободный, и наверно не безобразный.
Теперь на работе я ходил, как сонная муха, а однажды утром, когда брился, я увидел на шее два кровяных засоса, что пришлось надеть галстук, и идти на работу. Я Марии сказал:
- Смотри, что, Ты, натворила.
Она, увидев, расстроилась, ругала себя, старалась припудрить синяки, и дала слово, что это никогда больше не будет. По субботам она топила баню, которая была во дворе, и когда я приходил с работы, она меня мыла и купала как маленького ребёнка. Обнажённая Мария была безукоризненно мила, обладала прекрасной фигурой, красивыми ногами правильной бутылочной формы, прямыми мягкими волосами светлой шатенки, с гладкой, естественной кожей. По её словам, она не пользовалась косметикой, у неё была замечательная природная, деревенская красота лёгкая летящая походка. Издалека казалась, что движется девчонка. Иногда, вдруг на неё нападала страсть, и она начинала меня целовать с верху вниз и с низу вверх, и говорила:
- Я хочу тебя съесть.
Когда поехал в Свердловск в командировку на пять дней, она взяла тоже в школе командировку, и поехала со мной, оставив хозяйство и Юру на Диму. Она ехала вместе со мной на бензовозе по бездорожью до Невьянска, а потом поездом. Там я устроился у своих ребят в общежитии, а Мария Кузьминична в доме учителя. Встречались вечером, ходили в кино, театр, или бродил по платинке, заходили в столовую покушать. Когда я поехал в командировку в Нижний Тагил, Мария снова поехала со мной, чтобы устроить там мой быт, так как у неё там были друзья и хорошие знакомые. Поселись у её подруги, в частном доме. В большом коридоре, на полу, нам стелили пуховую перину, большие подушки, и мы спали на свежем воздухе под ватным одеялом.
Я всегда с уважением относился к учителям, для меня она тогда казалась старухой, я не мог её называть по имени. Она сердилась и требовала, чтобы я называл её Мария. Она мне говорила, что обратила на меня внимание, как только я появился в деревне потому, что сразу было видно, что я отличался от деревенских мужчин. Даже однажды мы рядом стояли в магазине, когда я забежал туда, и купил бутылку водки, буханку хлеба и банку килек в томатном соусе, и ей стало меня жалко. Эти слова сказанные Марией удивили меня, я даже не мог предполагать, что могу кому-то нравиться в этой глухой уральской деревне. Да ещё кому? Завучу школы, такой авторитетной, молодой и интересной женщине.
Мария говорила, что её, по-видимому, все время тянуло ко мне потому, что у неё есть частица еврейской крови. Её бабушка, по материнской линии, у которой она была любимой внучкой, была грамотной, окончила школу благородных девиц, и занималась её воспитанием, рассказывала, что её бабушкин дед был еврей. Был богатый, имел мыловаренный завод. Его предки появились в этих краях, в период Екатерины. Потомки обрусели, но были образованные предприимчивые и очень богатые. Во время революции, кого раскулачили и отправили на поселение, кого расстреляли. Семью бабушки не трогали, так как дедушка был революционер, и погиб в период гражданской войны.
Иногда на неё находило, и она начинала причитать:
- Какая я дура, тряпка, у меня нет никакой гордости, самостоятельности, и дальновидности, так влюбиться. Я знаю, что ты жить со мной не будешь, зачем я тебе нужна старуха с двумя детьми. У меня теперь перевернулась вся жизнь, всё, что мне было дорого, ушло на второй план. Я чувствую, как поглядывает косо на меня Дима. И с какими глазами я первого сентября появлюсь в школе. Я потеряла весь авторитет у всего педагогического состава, и учеников. Я представляю, что теперь обо мне говорят.
Обнимая, и целуя, Мария просила:
- Поживи со мною хотя бы один год, мы будем жить одни, Диму я отправлю к родителям первого мужа, он точная его копия, и те же манеры, старики умирают по нём, и постоянно просят, чтобы он пожил у них. Юру я отправлю к своей матери. Мы будем жить с тобой вдвоём, я знаю, что мои дети тебе не совсем приятны.
- Брось говорить глупости, твои дети прекрасно воспитаны, и никуда их из-за меня не нужно отправлять.
Однажды Мария меня удивила, я пришел с работы, она накрыла на стол, а я сказал просто так:
- Выпить, хочется.
Мария вышла, я без неё поужинал. Минут через пятнадцать она появляется с бутылкой водки, и говорит:
- Ты, уже покушал? А я уже успела сбегать в магазин.
- Мария, зачем ты это делаешь? Я сказал просто так, зачем меня балуешь? Ты, что шуток не понимаешь? - возмущался я.
- Нет дорогой, ты абсолютно прав. Мужчине после работы нужна стопка. Так было заведено в нашем роду. И отец, и дед, всегда по- сле работы, и после бани выпивали стопку. Я всё время жила без мужчин, и поэтому не имела в доме спиртного. Теперь обещаю исправить положение.
Свободное копирование
