Жизнь в Куйбышеве бурлила. Мне запомнилась встреча с раненым под Севастополем моряком. Он рассказывал, чуть заикаясь и почти по-газетному, как оставляли город, но когда ему нужно было узнать, сколько времени, он спрашивал:
- Какое сейчас давление?
В этом вопросе был настоящий флотский, точнее корабельный, шик. Это "давление" вошло в наш обиход сразу.
В самом городе мы были недолго, нас отправили на несколько километров вверх по Волге на Поляну Фрунзе, где мы проводили или проходили "лагсбор", то есть жили в палатках и занимались боевой подготовкой. Сразу выяснилось, что не хватает шлюпок, а какая без них подготовка моряков?
И нас с Сашкой Т. под начальством преподавателя истории С.М. Шпигельгляса направили в Астрахань во "Фрунзе" (так мы называли между собой Высшее Военно-Морское ордена Ленина Краснознаменное училище имени Фрунзе, эвакуированное из Ленинграда). Нам надо было получить две шлюпки-шестерки и доставить их в Куйбышев. До Астрахани мы шли на теплоходе "Максим Горький". Бросалось в глаза, что многие его переборки были исписаны по-немецки, почти исключительно женскими именами с часто повторяющимися словами прощания. До сих пор помню "Lebe wohl, mein Blumchen". Когда теплоход проходил мимо Энгельса, столицы бывшей АССР немцев Поволжья, я вдруг сообразил, почему появились эти сентиментальные граффити: наверное, на "Горьком" отсюда и вывозили немцев. Меня в то время совершенно не удивляло это переселение. Правда, даже самому себе я не решался сказать, что это высылка. Чего особенного? Ведь немцы наступают, даже наш теплоход ночью идет затемненным, а шпионы, конечно, среди наших немцев могут быть. И потом: война, все куда-то передвигаются, столько эвакуированных из западных областей! Так что ничего особенного. Правда, я был уверен, что наших немцев как увезли, так же организованно и вернут обратно.
Лишь позднее, когда я узнал, что выселяются целые народы, например, крымские татары, это вызвало настоящее удивление. Народ был для меня понятием священным, народ всегда прав, ведь партия служит народу, а не наоборот. Не может народ состоять из одних предателей, а тут переселяют целые народы. Впрочем, об этих делах говорили шепотом...
Свободное копирование
