В 1843 году, находясь в отряде полковника Ясинского против возмутившихся аварцев, Пассек принял этот отряд под свою команду, когда полковник Ясинский в самую критическую минуту отказался им командовать.
Более месяца Диомид Васильевич держался в ущелий Зиряны, без всяких запасов и надежды на выручку. Окруженный со всех сторон горцами, отбиваясь ежедневно, он успел поддержать и дух отряда и навести ужас на окружавших его горцев. Таким образом, своей неустрашимой храбростию и распорядительностию успел удержать Аварию от перехода к Шамилю. По приближении к Зирянам отряда под командою Клюки фон Клюгенау Пассек вывел свой отряд из дела со славою и этим обратил на себя особенное внимание государя императора Николая Павловича.
Годы 1842, 1843, 1844 были роковыми в войне с Кавказом, исполненные потерь и всякого рода ужасов. Величие Шамиля достигло своей высоты. Неприятель стоял еще под Темир-Хан-Шурой; вот почему защита Зирянского ущелья имела такое особенное значение.
В половине ноября 1842 года Диомид Васильевич, достигнувши Зирян, с своим отрядом был окружен громадными скопищами горцев, -- все пространство до самой Шуры было залито неприятелем. Почти шесть недель (до 24 декабря) Пассек геройски отбивался от горцев и часто наводил на них ужас своими атаками, но оставить Зиряны не мог. В течение всего этого времени он не получал других известий от переметчиков, как только: такой-то наш отряд уничтожен, такое-то наше укрепление взято и т. д. Грозно и стойко удержаться столько времени в горах на такой высоте и в такую пору, без провианта, без амуниции и обуви, без всякой надежды на помощь и благоприятный исход было поистине делом геройским. Последнее время отряд питался одной кониной, часто сырой, посыпанной вместо соли порохом; грелись движениями и песнями {Вот одна из песен, петых солдатами о жизни их в Зирянах. Сообщена гвардии полковником Василием Александровичем Потто.
Вспомним, вспомним мы, ребята,
Как стояли в Зирянах,
И не раз Хаджи-Мурата
Мы пугали на горах.
Вот тогда случилось дело --
И куда не хорошо, --
Как татарское все племя
Возмутилось заодно.
Дружно, дружно налегали
На аварский наш отряд,
Пули, ядра осыпали,
А картечи -- ровно град.
Вот нам пули все знакомы,
И картечи нипочем;
Наши храбрые солдаты
Встретят нехристя штыком.
Как проклятый басурманин
Хотел шутку подшутить:
В Зирянах стоять заставил,
Вздумал гладом поморить.
Мы рогатую скотину
Всю вконец перевели,
Стали есть мы лошадину
И варили, и пекли.
Вместо соли мы солили
Из патрона порошком;
Сено в трубочках курили --
Распростились с табачком.
Обносились, оборвались,
С плеч свалилось все долой --
Тут-то мы хлопот набрались,
Чтоб управиться с зимой.
Мы рогожи одевали
Вместо бурок и плащей,
Ноги в кожи зашивали
После съеденных коней.
Так кавказские солдаты
Ходят об руку с нуждой,
Завсегда горем богаты --
Его носят за спиной.
(Прим. Т. П. Пассек.)}, обувались в куски лошадиных шкур; но это не остановило Пассека торжественно сделать парад и произвести пушечную пальбу 6 декабря, в день тезоименитства государя императора. Войско не только что безропотно переносило все, но было уверено, что дело кончится поражением горцев, -- так он умел поддерживать в нем бодрость духа, но сам поседел в эти недели. Говорят, что когда Шамиль прислал к нему шесть наибов с предложением сдаться, то он отвечал: "Скажите Шамилю, что если он еще осмелится прислать ко мне своих посланцев с подобным предложением, то я велю их повесить".
Свободное копирование
