Вскоре слуга Льва Алексеевича, ездивший с ним каждый день по передним сенаторов и присутственным местам, сообщил Саше, что в Петербурге был бунт и стреляли из пушек. В тот же день вечером приехал граф Комаровский и рассказывал Ивану Алексеевичу о каре на Исаакиевской площади, конногвардейской атаке и о смерти Милорадовича. Политические события всегда занимали Сашу, я же из дружбы к нему старалась интересоваться ими и толковать о совершавшихся событиях. Рассуждая о петербургском восстании, мы воображали, что оно в самом деле было из-за цесаревича, с той целью, чтобы посадить его на престол, ограничивши власть. Настоящая причина восстания от нас несколько времени ускользала.
Различные обстоятельства, вместе с походами за границу, имели влияние на идеи и взгляды, на жизнь и на положение родины молодых людей того времени, по преимуществу из классов образованных и офицеров гвардейских полков. Во Франции они увидели мир новый, о котором имели понятие только отдельные лица. Лучшие, более способные стали всматриваться в жизнь того народа, для усмирения которого пришли. Изучая борьбу политических партий, впивая идеи гражданственности и прав конституционных, многие вздумали передать родной стране лучшие из преобразований. С пылкостию молодости считая все возможным, они не брали в расчет ни исторической необходимости, ни времени, ни степени образованности своего народа. Составились тайные общества, с целью добыть конституционную форму правления для России. Некоторые думали, что они действуют в духе императора, принимались за приуготовительные меры, самые ярые из реформаторов обратились к идеалу республики. Часть солдат, возвратившихся с Запада, желала, чтобы с ними обращались так, как они привыкли во Франции. Отречение от престола цесаревича послужило предлогом к восстанию. 14 декабря 1825 года восстание вспыхнуло, -- и было подавлено.
Затем пошли аресты. Таинственно говорили, что того-то взяли, того-то привезли из деревни. Между прочим, услышали, что арестован родственник княгини М. А. Хованской, князь Евгений Оболенский и брат его Константин. Все сожалели о них и еще больше об их старом отце, князе Петре Николаевиче. Не только заговорщики, но и те, кто находился с ними в близких или дружеских отношениях, подвергались подозрению. Страх распространился по всему государству. Все трепетали -- кто за сына, кто за мужа, кто за друзей, а кто за самого себя.
Свободное копирование
