В эту зиму стали толковать, куда бы лучше поместить меня: в институт или в Смольный монастырь. Тетушка Елизавета Петровна предложила подготовить меня к общественному заведению, и я стала каждый день ходить к ней учиться. Ее образ жизни, спокойный, рассудительный характер, уроки, которые она умела сделать занимательными, -- все это имело на меня самое благотворное влияние. Утрами мы занимались, а после обеда, когда тетушка отдыхала, я смирно сидела в гостиной, перебирала мелочь в ее рабочих ящичках, пересматривала и читала книги, всегда лежавшие в углу гостиной на мраморном столике.
Страсть к чтению росла у меня с каждым днем; какую бы книгу я ни увидала, она тотчас была у меня в руках. Раз я взяла у матери с комода "Мои безделки" и "Аониды" Карамзина; прочитала все стихи; "Прекрасную царевну и счастливого карлу", "Наталью, боярскую дочь", "Бедную Лизу". Когда же Лиза бросилась в пруд, я легла ничком на диван и разрыдалась. Матушка отняла у меня книгу и, чтобы успокоить чувства, заставила вязать чулок по урокам, отмеривая саженями нитки.
Отец Иоанн приглашен был давать мне уроки чистописания, священной истории и арифметики. Над страданиями и смертью Иисуса Христа я заливалась слезами. Таблица умножения поражала правильностию выводов. Любознательность все больше и больше пробуждалась, и вопросы одни за другими возникали и теснились в душе. Я стала приставать с ними то к тому, то к другому, но редко получала удовлетворительные ответы. Должно быть, не знали, что ответить, и поэтому отделывались или поговоркой "много будешь знать -- скоро состаришься", или "учись, сама все узнаешь". А мне хотелось знать сейчас же: "что такое небо, кто на нем живет, откуда приходят месяц и солнце и куда уходят; что такое звезды; отчего дождь, отчего снег, как трава растет". Не получая ответа от старших, за разрешением этих вопросов я обращалась к Катерине Петровне, она не озадачивалась ничем. "На небесах,-- говорила она,-- живет господь бог со святыми, с ангелами и херувимами; что же они там делают -- нам почему знать, на небо никто не лазил; а откуда все берется, куда девается, на это власть господня; если так есть, стало быть, так и надобно, -- и что это тебе за охота, -- добавляла она, -- дознаваться, что да зачем, куда да откуда, знала бы свое детское дело". Объяснивши так, она успокоивалась; но я не успокоивалась и сама себе придумывала разгадки.
Помню, как иногда в сумерки садилась я в саду на ступеньку террасы, не спуская глаз с неба, смотрела, как одна за другою выступали звезды, и думала: должно быть, это окошечки в домиках ангелов и там свечки зажигают; вот-вот откроются окошечки, выглянут из них хорошенькие дети и усмехнутся мне, а я им улыбнусь, и подолгу ждала свиданья с небесными младенцами.
Свободное копирование
