В сентябре того же 56-го года я освободилась условно досрочно и активно уже сотрудничала с «Балхашским рабочим», публикуя стихи, очерки, зарисовки. А с Верой Андреевной и ее тогда двенадцатилетней дочкой Аленой мы подружились «на всю оставшуюся жизнь»... Более того — породнились: именно она, Вера Колобаева стала «крестной» Михаила Гавриловича при приеме его в советское гражданство, не задумываясь, дала ему третью рекомендацию, когда мою вернули за неправомочностью. И дочка ее, Алена, стала мне родным, дорогим человеком...
Получив советское подданство, Михаил Гаврилович переехал ко мне в Алма-Ату, где я уже несколько месяцев работала в сценарном отделе киностудии, приглашенная ее директором по рекомендации моих московских старших подруг из Сценарной студии.
Еще в Никольском, когда я поняла, что если этот человек уйдет из моей жизни, я буду очень несчастна, среди многих мыслей о нем упорно возникало: «Он будет хорошим отцом моим детям...» Мы еще не соединились, даже не объяснились, а я думала, я знала: он будет хорошим отцом! Мне трудно объяснить — почему я знала это. Вероятно, годы лагерного одиночества и вместе с тем постоянная жизнь на людях, где в секции барака жили 3-4 бригады, общим числом около ста человек, обострили восприятие и понимание людей, воспитали умение отличить истинное от мнимого. Потом, когда Гаврилыч после девятимесячной нашей разлуки приехал ко мне в Балхаш, мы как бы заново знакомились, узнавали друг друга, и я поняла тогда в полной мере, КАК мне повезло, какой умный и талантливый, воистину творческий человек соединил свою судьбу с моей — достаточно сказать, что еще студентом он увлекся проблемами разведения северных карликовых яблонь... Реализовать это увлечение помешали война и несложившаяся судьба.
Свободное копирование
