Отец извлекал из хозяйства все, что стоило хоть ничтожные копейки. А мама сделалась беременной. Летом 1899 году я ночью услышал стон и крики в избе (спал я на сеновале), в этот момент мама родила мальчика, тут находился при родах отец. Он взял мальчика, поднял на голбец к печке и сказал мне: «Ну, Ванька, придется тебе идти в солдаты — ведь родился-то парень». Такое ужасное положение было у всех женщин,— не было медицинской помощи при родах. Родили на жатве, уборке сена, до последней минуты работали, а на другой день после родов за работу принимались.
Видимо, мама при этих родах дала обещание съездить к преподобным Зосиме и Савватию, и меня взяла с собой, а двухлетнего брата моего сдала на попечение свой сестры — моей тетушки. С нами поехала из соседней деревни женщина со своим сыном, тоже учеником школы. Ехали мы на барже целую неделю, платили по 50 копеек, а на пароходе надо платить рубль. За билет в Соловки нужно 4 рубля, но у нас денег не было, и мама подала в кассу 15 аршин белого полотна. Пароход «Михаил Архангел» небольшой, нас посадили в трюм. Поднялась такая качка, что людей и вещи кидало, как щепки, из стороны в сторону. Никто не остался цел, все ублевались и укатались в блевотине и изгадили весь трюм.
В гостиницу нас не пустили, а отправили в купальню на Святое озеро, где после купания дали ярлык для входа во Святые ворота монастыря. Нашу нищенскую одежду мама вымыла и высушила на солнце на берегу моря. Пробыли мы в монастыре 5 дней, ходили к дяде в келью.
На обратном пути абсолютная тишина, море как зеркало. Пение монастырское мне было малопонятное, напевы под диктовку канонарха, но знакомые слова понимал.
В Архангельске ночевали мы на Соловецком подворье. Мама с вечера узнала, что радом с подворьем в церкви будет служба по случаю именин Настоятеля. Мы пришли в церковь к началу обедни, и услышал я такое невыразимо приятное пение, что у меня волосы ставали от восхищения, а пели две барышни, а молодой мужчина дирижировал и пел жиденьким баском. Видимо, пели хористы певчие.
Обратно домой ехали на буксирном пароходе, где нет места для пассажиров, а одна голая без крыши палуба. Холодно. Мама приспособила меня около машины, где было тепло, и я уснул, но меня одна страшная на вид старуха стащила с теплого места и сама легла. На уговоры мамы она отвечала грубыми ругательствами.
Свободное копирование
