Пленум обсуждал вопрос о Бухарине и Рыкове 23–24 февраля и, возможно, на утреннем заседании 25-го (точно не помню, но это не суть важно). Для того чтобы избежать общего голосования членов ЦК, Сталин предложил избрать комиссию, которой предстояло вынести окончательное решение по делу Рыкова и Бухарина. В комиссию вошли все члены Политбюро, от военных — И. Э. Якир, а также Мария Ильинична Ульянова и Надежда Константиновна Крупская, с целью косвенно прикрыть неслыханный произвол именем Ленина. Они уже испытали на себе власть Сталина, когда во время процесса Каменева и Зиновьева пытались их защитить и еле живыми вышли из кабинета Хозяина. Безусловно, итог работы комиссии был предрешен Сталиным.
Февральско-мартовский пленум 1937 года (который для Бухарина и Рыкова был только Февральским) продолжал свою работу. Но до оглашения постановления комиссии Бухарин, очевидно и Рыков, на заседаниях пленума не присутствовали и оставались около трех суток дома. Психологически Н. И. был готов к тому, что будет арестован и с жизнью придется расстаться. Тем не менее он, как никогда за эти мучительные месяцы «следствия», был собран. Надежду на оправдание при жизни он потерял и принял решение обратиться к потомкам: написать письмо будущему поколению руководителей партии — заявить о своей непричастности к преступлениям и просить о посмертном восстановлении в партии.
Мне было 23 года, и Н. И. был убежден, что я доживу до такого времени, когда смогу передать это письмо в ЦК. Но, будучи уверен, что письмо его будет изъято при обыске, и опасаясь, что в случае обнаружения его я буду подвергнута репрессиям (что я буду репрессирована независимо от письма, Н. И. не предвидел), он просил меня выучить письмо наизусть, чтобы иметь возможность рукописный текст уничтожить. Бухарин много раз шепотом читал мне свое письмо, а я должна была вслед за ним повторять, затем сама перечитывать и тихо повторять вслух. Ах, как он негодовал, когда я допускала неточность. Наконец, убедившись, что письмо я запомнила твердо, рукописный текст уничтожил. Бухарин писал свое последнее обращение к партии — последнее обращение к людям — на небольшом столике в нашей комнате. На этом же столе лежала папка с письмами Ленина, адресованными Бухарину, которые он с большим волнением перечитывал перед арестом.
Свободное копирование
