Утро 5 го Мая, ночь спал плохо, но не от того, что раньше было, клопы не давали, к этому времени их уже в бараках не было, а от разных в голове засевших дум…
Вышел из барака, на улице ярко светило солнце, небо чистое, нет ни облачка.
Принесли завтрак, есть не хочется. Собрал свой скарб, заложил в рюкзак, приготовился, жду сигнала на выход к вахте, а сигнала все нет и нет…
Товарищи по совместной работе собрались идти на парники. Прощаюсь с ними, с пожеланием им скорого освобождения.
Наконец подали команду "Освобождающиеся выходи!"
Забираю свои вещи, иду к вахте, та машин еще нет. У вахты собралось много народа, это пришли проводить нас товарищи, настроение у тех и других грустно-радостное.
Скоро покину эту злосчастную зону. В этой зоне я пробыл 6 лет. За эти годы много пришлось перетерпеть разных невзгод и человеческих унижений. Не раз приходилось слышать из уст надзирателей "Здесь вот вы оставите свои кости!" Но этого не получилось…
Машин все нет.
Последний раз пошел на парники проститься с товарищами по несчастью и работе. Ведь я здесь проработал 6 лет, за это время не мало было вложено в это хозяйство и моего труда, сколько было переживаний и невзгод.
На бывшем пустыре были выстроены 18 теплиц и 4500 парниковых рам.
Из года в год давали повышенные урожаи. На поля давали высокого качества рассаду в количестве около 2000000шт.
Я вывел сорт помидор, под названием "Спасская красавица", который по урожайности и крупности превышал все сорта, культивируемые в данном хозяйстве.
Мы здесь работали, как говорят "Не за страх, а на совесть".
Рабочий коллектив болел за свое производство, переживая за невзгоды и радуясь своим и общим успехам.
Я приведу один случай – это было в 1953 году, в ночь с 10 на 11 мая был заморозок в -7 -8о, парники закрыты были рамами, а сверху матами. И вот где рассада была накрыта одними рамами или одними матами она замерзла.
Сообщили в Управление, оттуда пришла комиссия, о гибели рассады составили акт и тем дело окончили. Форма соблюдена, акт составлен, виновных нет.
Нам было очень жаль гибели рассады, в гибели рассады мы видели гибель нашего заложенного в нее труда, а в ее выращивание труда было заложено немало…
Мы стали икать выход для ее спасения и его нашли.
На день парники оставили закрытыми, не давая проникновению к рассаде дневного света. Рассада стала постепенно отходить и к вечеру она приняла нормальный вид.
И вот люди имеющие сроки в 10 – 25 лет, имеющие звание "фашисты", как этому радовались, словно маленькие дети, получившие к празднику игрушку, мы все радовались, что наш заложенный труд в рассаду не погиб.
В следующую ночь вновь ударил мороз, снова рассада замерзла, го мы уже имея опыт не горевали и даже не вызывали комиссию, а последовали предыдущему опыту и спасли свою рассаду.
Невольно напрашивается вопрос, почему люди лишенные всех человеческих и гражданских прав, так сильно беспокоятся об этом? Тогда, когда для этого есть администрация!
Нет, здесь в каждом заключенном говорил Советский гражданин. Он является неотъемлемой частью от массы советских граждан. Он себя считал, что он лишь по проискам врагов народа сюда заключен и рано или поздно он вновь вступит в ряды Советских граждан.
Конечно надзор, охрана и администрация этого не понимала, да и не могла понять, как это так, человек осужден якобы за важное государственное преступление к 10 – 25 годам ИТЛ или каторги, их сюда пригнали срок отбывать, а они, как говорят "Из кожи лезут" и бьются за получение высоких урожаев, да еще до 1953 года работали без оплаты труда.
Не раз и не два были такие случаи – весеннее время на парниках работы очень много, как говорят в с/хозяйстве каждый час дорог. Утро, солнце уже поднялось высоко, спешим на парники, надо снять с рам маты и поднять рамы, а то рассада вытянется и погибнет.
Идем к воротам, просим пропустить нас на парники. Причем парники и теплицы в общей загороженной и охраняемой часовыми зоне.
И вот на нашу просьбу получаем ответ "что вы беспокоитесь! Пусть администрация беспокоиться! Вас сюда пригнали срок отбывать, а не рассаду выращивать!"
Вот вам ответ, а ведь эти люди именовали себя Советскими гражданами, и гордились, что они в органах работают десятки лет.
Однажды был такой случай – в зоне во всех бараках идет "шмон", на парники нас не выпускают. Наш старший не раз ходил на вахту, к дежурному и просил выпустить хоть часть рабочих снять маты и поднять рамы с теплиц и парников, но все просьбы были бесполезны. С вахты звонили в управление к дежурному офицеру, но также безрезультатно.
В этой же зоне находился барак в коем помещались одни каторжане и они оказались куда лучше всех этих чиновников, сидящих на государственной шеи. Вот эти каторжане, по своей инициативе вышли и сняли маты и подняли рамы.
От сюда само собой вытекает, что для заключенных было дороже спасти будущий урожай, чем для администрации и надзора.
Таких примеров можно было бы привести бесчисленное множество, но я полагаю, что и этих достаточно. Причем такое безобразие творилось до 1953 г. С 1953 года после смерти Сталина и разоблачения Берия на парники и теплицы нас выпускали беспрепятственно.
Долгожданные машины подошли к воротам зоны.
Сердце забилось сильнее, наконец увижу и основательно почувствую долгожданную свободу, а я ее ждал 14 лет и наконец дождался.
Простились с провожающими нас товарищами по несчастью, с которыми в этом лагере прожил 6 годов.
До 1953 года ни кто из нас не думал, что из Спасск кому либо удастся выйти на свободу, а если и выйдет, то где то затеряется в степях Казахстана.
От администрации и надзор службы не раз приходилось слышать "Раз сюда вы попали, то от сюда вам не выбраться".
И вот не смотря на все эти вражеские угрозы и предсказания, мы не покладая рук до последнего дня пребывания в лагере добросовестно и честно трудились на благо своей Социалистической родины, считая себя неотъемлемой частью советских людей.
Нас стали пропускать в ворота зоны по спискам, но уже спрашивали только: фамилию, имя, отчество; не спрашивая: срок, начало и конец срока, ст. и пункты.
Вышли за зону, погрузились в автомашины.
Свободное копирование
