Из нашей партии освобождающихся по условно-досрочному, первую партию трудоспособных к первому Мая отправили в Караганду. Вот уж, как мы им завидовали.
Первое Мая я так же мечтал встретить в кругу своих родных и близких, но это оказалось несбыточным.
После первого мая мы настойчивее стали просить лагерное начальство, что бы нас из Спасска вывезли поскорее, уж очень он нам остерченел…
У меня вопрос, куда мне разрешат ехать на место жительство? Причем каждый освобождаемый по суду и нетрудоспособный должен был представить справку, кто его берет на иждивение и адрес, куда он едет.
У меня была справка от жены, она меня брала на свое иждивение; но горе было в том, что она живет в Москве, а в Москву нашему брату въезд был запрещен. В этом отношении ворам и бандитам было, куда легче, им всюду въезд был разрешен. Ведь недаром их называли "Друзья народа!"
Передо мной встал вопрос, а куда же ехать? если в Москву нельзя? Благодаря человеческому отношению майора Госбезопасности мне разрешили выехать на местожительства в г. Воскресенск московской области.
Утром 4 мая 1955 года я вышел на работу. Часов в 11 дня на парники прибегает дневальный барака и объявляет мне, чтобы " я шел в барак сдавать казенные вещи и одновременно зашел в бухгалтерию за получением расчета и своих денег".
Я немедленно пошел в барак, сдал казенные вещи, зашел в бухгалтерию получил расчет и свои деньги, ну думая на первые несколько дней и на дорогу деньги у меня есть, а там мир. Не без добрых людей, с голоду умереть не дадут…
В этот же день мне объявили, что завтра, 5 мая придут автомашины и вас отвезут в Караганду. Тогда я пошел получил сухой паек на несколько дней. Положил в рюкзак и пошел в барак.
В бараке не сидится, состояние нервное, да, как же не быть нервному состоянию! Ведь в лагере я пробыл 14 лет, остался жив и завтра еду домой!
Пошел на парник, там все же спокойнее. Вспомнил время нашего приезда сюда и, что здесь было и, что нашими руками создано за наше шестилетнее пребывание?
Да, не хвалясь, мы здесь поработали и много сделали хорошего и полезного…
На этом закончился мой последний трудовой день.
Время двигалось к вечеру. Прошла последняя 5123 вечерняя поверка.
Завтра я уже не буду стоять на вечерней поверки и смотреть на деревья не летят ли на свои гнезда запоздавшие ястребки и не буду им завидовать…
Иду в барак, ложусь на койку, стараюсь заснуть, но к сожалению сон меня не берет. Ну вот и я дождался последней ночи в лагере, но хорошо, что ее приходится провести не под замком и с парашей…
Лежу на койке, с боку на бок переворачиваюсь, то и дело прибегаю к куреву самосада. Состояние нервозное.
Закрываю глаза и мне невольно вспоминается прошлое злосчастное время, когда нас гнали этапом из Москвы в Коми АССР и думал удастся ли вновь вернуться в Москву? И каким я буду через 15 лет? И вообще буду ли?
И вот, в конце, концов пришло время перетерпев все невзгоды и я завтра иду на свободу, хотя и на условно досрочную и с пятилетним "намордником", но все же свобода.
В голову невольно вонзается мысль, за что ж, за эти 14 лет, я, мои родные и близкие перенесли массу не заслуженных тягот и невзгод?
Я терпел: И голод, и холод и имел иногда кличку "фашист"; Помещался вместе с отъявленными отщепенцами общества, бандитами, которые не задумываясь могли по всякому мелкому поводу перерезать тебе горло…
Находились вместе с немецкими фашистами которые неоднократно на ломаном русском языке похвалялись сколько они уничтожили советских граждан, сколько предали разгрому Советских селений?...
Не забыть в жизни самого гнусного и позорного для Советского человека, когда ко мне применили средневековые методы следствия. Меня клали на "правеж" и истязали люди в офицерской форме, подчас ведшие беседы на политические темы с упоминанием имен великих людей: Маркса, Энгельса и Ленина, одновременно не гнушаясь брать в свои руки орудия пытки, резиновую палку и истязать советского человека Члена Великой партии Коммунистов…
Моя жена, дочь, мать, сестры, не менее моего претерпели унижений и оскорблений…
Мать, в конце концов не вынесла этой не заслуженной горести и скончалась, не дождавшись своего сына…
Жена и дочь были вынуждены жить в одной квартире со стукачами берийцами, которые в течение всего этого периода продолжали играть свою гнусную роль…
В течение этих злосчастных 14 лет мною было написано 18 жалоб и, на имя кого только я их не писал; в них сколько было слезных просьб и жалоб на судебную несправедливость…
Надо прямо сказать что правительственные "сатрапы" к этим жалобам были глухи. Все эти чиновники ходили под крылышком Культа Личности и его главного сатрапа Берия…
Каждый из них дорожил своим привилегированным положением, в силу этого они были далеки от нужд и горести народных масс, а если уж давали ответы на ту или иную жалобу, то их ответы были стереотипны, напоминая ответы бывших царских чиновников…
Для наглядности приведу два ответа Главной Военной прокуратуры Красной Армии:
Первый ответ – от 27 января 1943 года №Н-42.
Гр-ке Кузнецовой Е.А.
г. Горький, ул. М. Горького, дом №45, кВ. 8
"Сообщаю, что Ваша жалоба по делу Кузнецова С.И. рассмотрена, и так как оснований к пересмотру приговора по его делу не имеется, Ваша жалоба оставлена без удовлетворения.
Нач. 2 отдела 2-го Управления ГВП КА Военный юрист I ранга Стрекаловский.
Стрекаловский В.З., в свою бытность в 1940 году, помощником военного прокурора ЛВО, проводил проверку дела группы лиц и предложил отменить приговор Особого Совещания при НКВД СССР в отношении Гумелева Л.Н. и прекратить дело в отношении него. Такое заключение вызвало недовольство Зам. Главного военного прокурора Красной Армии Диввоенюриста Афанасьева: " В своем заключении Ваш помощник т. Стрекаловский совершенно неправильно анализирует только собранные доказательства по делу об участии Гумилева в антисоветской организации без учета опасности Гумилева. Учтите это в дальнейшей работе". Вполне вероятно, что это отбило ему охоту внимательно вникать в суть дел.
Вот еще ответ на жалобу моей матери:
От Главной Военной прокуратуры
4 марта 1943 года № 15974-41 г-кг Кузнецовой Квдокии Кузьминичне
г. Горький, ул. М. Горького, дом №45, кВ. 8
Сообщаю, что повторно поданные Вами жалобы по делу сына Кузнецова Степана Ивановича Главной Военной Прокуратурой Красной Армии рассмотрены и оставлены без удовлетворения, за отсутствием оснований к пересмотру его дела.
Пом. Главного Военного Прокурора Красной Армии Военный юрист I ранга Стрекаловский.
354
Ряд ответов на мои жалобы были получены через лагерь, но большее количество из осталось без ответа.
Не раз мои товарищи, по несчастью, говорили мне, что "ты пишешь, кому пишешь? Все равно толку не будет!" Да, они были правы в денном вопросе…
Надо сказать, что должно быть я очень верил в справедливость наших высших органов и людей, возглавляющих их…
Я не мог допустить, чтобы в Советском Союзе торжествовала несправедливость? В особенности в судебных органах и прокуратуре, которые были призваны к соблюдению Революционной законности.
Кто мог думать, что это все делается в угоду Культа Личности, и кто мог предполагать, что правая рука Главы Правительства, партии является матерым шпионом иностранной разведки в лице Берия и, что везде и всюду сидели подсобники их гнусных дел, а если кто и знал, то молчал, боясь потерять свои насиженные тепленькие места и свою шкуру…
Итак, они творили свои гнусные мерзкие дела до марта м-ца 1953 года и только со смертью Сталина раскрылась вся их гнусность и они не миновали за все это понести должное возмездие.
Свободное копирование
