Вскоре после разговора об инсценировках и Достоевском мне пришлось сидеть рядом с Южиным на одном сборном «понедельничном» спектакле. Шла инсценировка «Идиота» Достоевского. Князя Мышкина играл И. Р. Пельтцер, Фердыщенко — Степан Кузнецов, Рогожина — В. А. Блюменталь-Тамарин, Настасью Филипповну — Люминарская, которая мечтала попасть в Малый театр и поэтому уговорила Южина посмотреть ее в роли Настасьи Филипповны, и он, со свойственной ему любезностью, пришел смотреть пьесу, к которой, согласно его недавним высказываниям, должен был бы относиться отрицательно.
Спектакль был очень неровным — наряду с прекрасными актерами были и очень слабые, чувствовалось отсутствие режиссера, спешка. Так как инсценировка «Идиота» не шла тогда ни в одном театре, то в большом помещении Дмитровского театра (теперь театр имени Станиславского и Немировича-Данченко) был аншлаг, публика в зале была театральная, как на больших премьерах. Все шло более или менее гладко, на три с плюсом, но вот в сцене на квартире Гани Иволгина врывается в комнату Парфен Рогожин со своей пьяной ватагой. В этой сцене Рогожин — Блюменталь-Тамарин достиг такой высоты актерского перевоплощения, захватывающего темперамента, неудержимого буйства поглотившей его страсти, что по залу пробежал как бы электрический ток. Южин схватил меня за руку, губы у него дрожали, на глазах были слезы:
— Дитя мое, как талантлив этот негодяй, как талантлив!
Нужно сказать, что исполнитель роли Рогожина — Блюменталь некоторое время служил в Малом театре. Своей недисциплинированностью и дерзкими выходками он нажил себе в труппе множество врагов. Рассказывали, что Е. К. Лешковская отказалась репетировать с ним из-за того, что от него постоянно пахло водкой. Блюменталя вызвали в контору и сделали ему строгое внушение, на которое он ответил:
— Покажите в моем контракте параграф, где сказано, что я обязуюсь благоухать опопонаксом!
Южину тоже довелось стать жертвой хулиганского «розыгрыша» Блюменталя. Дирекция императорских театров в конце концов уволила Блюменталя, а Южин порвал с ним знакомство; они даже не раскланивались при встречах.
Но на этом спектакле, где сверкнул талант Блюменталя, Южин забыл всю свою личную неприязнь к нему и отрицательное отношение к Достоевскому. Нелюбимый писатель, непризнаваемая Южиным инсценировка, одиозный для него исполнитель, а Южин трепетал от восторга и не мог удержаться от слез. Очевидно, воздействие таланта было для него сильнее всех предубеждений и личных обид.
Таков был Южин с его оригинальными, своеобразными взглядами и вкусами, непосредственный, предельно честный во всем.
Свободное копирование
