Срочное предписание от инспектора артиллерии: «Доносить спешно, два раза в день, о количестве имеющихся в парках снарядов и иметь при штабе корпуса все время двух ординарцев для экстренных распоряжений. Установить немедленно питание со ст. Ржешов. Адъютант инспектора артиллерии Киркин».
Через полчаса срочное предписание из штаба девятого армейского корпуса: «Питание огнестрельными припасами из местного парка в Ржешове. Эшелонироваться всем паркам по направлению от Дембицы на Ржешов. Согласно этому головному эшелону головного парка находиться в районе Пильзны. Остальным эшелонам через Заваду - Райчицу до концевого в Ржешове. Вся парковая бригада переходит с Сандомирского шоссе на Ржешовское и эшелонируется шестью полупарками от позиции (Пильзна) через Дембицу до Ржешова. Эшелонам быть на месте назначения к 12 часам ночи.
Командир рвёт и мечет.
- Просто житья нет! - кричит он в полном отчаянии. - В этом девятом корпусе - форменный кабак. Все растерялись. Отдают распоряжения одно нелепее другого. Ну, скажите на милость, чего я погоню в Пильзну головной эшелон, когда снаряды тяжёлой германской со вчерашнего дня ложатся позади Пильзны и мы через час покинем эту позицию? Какого черта я полезу в Заваду, когда всякому идиоту ясно, что не успею я приехать в Заваду, как мне прикажут передвинуться в Кшиву. А из Домбе до Кшивы - рукой подать. Ординарцы едва ходят. Лошади скоро откажутся возить. Где мы теперь будем брать провиант? Не знаю... От нас требуют форсированных рейсов и в то же время циничнейшим образом заявляют: питайтесь, как знаете, и изворачивайтесь, как хотите, по своему усмотрению...
Резкий стук в двери прервал излияния Базунова. В комнату вошёл незнакомый офицер:
- Разрешите у вас передохнуть? Офицер шестого понтонного батальона.
- Как вы здесь очутились? - спрашивает Базунов.
- Приказано перейти в Рапишев.
- Отступаем?
- Пока нет. Но на всякий случай. Куда мы с нашей бандурой денемся в суматохе? Да и устали мы страшно после вчерашнего разгрома в Ясло.
- После какого разгрома?
- Мы были в десятом корпусе. Ночью во время отступления, когда шли обозы второго разряда, казачья сотня сдуру стала кричать, что прорвался австрийский эскадрон. Солдаты моментально побросали обозы, понтоны, выпрягли лошадей и ускакали. Все австрийцам досталось.
- Где же сейчас десятый корпус?
- Вдребезги разбит. Калужский полк в Карпатах остался. От Воронежского полка одна знаменная рота уцелела.
Офицер сидит, понуро опустив голову. Потом медленно говорит усталым голосом:
- Четыре месяца стояли без дела. Неужели снарядов не могли изготовить? О чем же они думали?.. Нет снарядов - так заключай мир. Смеялись над немцами, что они из дверных ручек шрапнели льют, а у самих и глиняных ядер нет. Нечем воевать - так складывайте оружие и сдавайте без бою всю Россию. Но не обманывайте нас... Гоняют с места на место. Из Ясно в Заваду, из Завады в Кшиву, из Кшивы в Ранишов... Таскаешься с нашей бандурой по пятьдесят вёрст в день. Для чего?.. Понять не могу. А вы понимаете, господин полковник?..
- Не больше, чем вы, господин капитан, - отвечает Базунов. В комнату входит ординарец с донесением из головного парка:
«В головном парке осталось только несколько сот шрапнелей. Между тем в нашем парке дожидаются, кроме 12 зарядных ящиков 70-й артиллерийской бригады, 8 зарядных ящиков из 13й сибирской бригады и 2 зарядных ящика 2-й казачьей Терской дивизии. Из Ржешова прапорщик Болконский доносит, что заведующий местным парком в Ржешове заявил: снарядов вам не дадим, мы назначены для питания карпатской армии, ваш местный парк - в Развадове. Штабс-капитан Калинин».
- Ну, вот, - вскакивает в раздражении Базунов. - Нельзя же воевать одними штыками! Мы все-таки живём в двадцатом веке и воюем не с кафрами[Кафрами называли англо-бурские колонизаторы народы Южной Африки.] , а с Гинденбургом.
Свободное копирование
