Внешне жизнь в Софии текла нормально. Магазины продолжали торговать, никаких сборищ на улицах не было. Недостатка в съестных продуктах не было. Только поезда по мере развития восстания отходили далеко не по всем направлениям.
Русские продолжали свою службу и работу. Как я уже упоминал, в дни восстания я нередко помогал офицеру для особых поручения поручику Фоссу в помещении Военной Миссии переводить болгарские газеты для обзоров печати, предназначавшихся для главнокомандующего. Мы были в хороших личностных отношениях с Фоссом и он делился со мной получаемыми с различных сторон сведеньями.
В жизни русских воинских организаций в Болгарии поручик Фосс играл и играет по сие время очень значительную роль. Одно время в связи с делом так называемой "внутренней линии" его имя привлекло немалое внимание зарубежной печати. Думаю по этому, что мне следует здесь дать краткую характеристику моего товарища Клавдия Александровича Фосса, который при изменившихся обстоятельствах в ... не останется.
Пишу о нем sine ira et studio. Наши личные отношения были и остаются добрыми [Я, впрочем, видел Фосса в последний раз в 1932 г.], хотя мы только хорошие знакомые, но не друзья. Не раз поручик Фосс оказывал мне небольшие личные услуги в связи с разными служебными и полуслужебными делами. И я не могу не быть ему за это благодарным. Таким образом, никакой предвзятости по отношению к Клавдию Александровичу у меня нет. Я считаю, однако, что каждый из нас, кто играет известную общественную роль, отвечает, если не перед историей, то во всяком случае перед историей эмиграции. В историю русской эмиграции в Болгарии имя Фосса несомненно попадет, в историю Русского Общевоинского Союза - тоже. Таким образом, есть основания писать о нем не с личной точки зрения.
В его характере есть, как мне кажется, три основных черты - храбрость, настойчивость и жестокость. Кроме того, Фосс несомненно весьма культурный человек, но, по моему, не обладающий большим умом. Мне ни разу не приходилось лично видать его в бою, однако все служившие с Фоссом в 1-й батарее Дроздовского артиллерийского дивизиона, отзываются о нем, как о человеке исключительной храбрости, даже по добровольческим масштабам. Он принимал участие в походе генерала Дроздовского Яссы-Дон, насколько я помню, будучи еще юнкером. До самого последнего дня оставался в строю, хотя, превосходно знал иностранные языки, без труда мог устроиться в одном из высших штабов или получит командировку заграницу. Надо сказать, что к концу гражданской войны у многих участников первых походов сказалось вполне естественное утомление и они, говоря военным жаргоном "подались в тыл". Фосс выдержал на скромных полях боевую страду до конца.
Кроме храбрости товарищи по батареи часто говорили о его жестокости. Я слышал о нем очень жуткие вещи, отзывающиеся духовным садизмом. Имею основания думать, что мне рассказывали правду. Сам Фосс как-то сказал мне с грустью о военных годах:
- В конце концов, одна кровь - своя кровь, чужая кровь и ни одного светлого воспоминания.
Мне не удалось найти сейчас вырезки из "Последних новостей", где были приведены выдержки из секретного циркуляра Национально-Трудового Союза Нового Поколения о "Внутренней линии" в Болгарии, там приписывались форменные преступления и в частности попытка отравить при помощи бактерий кого-то из деятелей Союза. Лично я убежден в том, что это вздор, по мне убеждение основано на том, что для такой попытки нужно соучастие опытного бактериолога, которое предположить очень трудно. По своему характеру Фосс чистой воды фанатик вряд ли бы остановился перед преступлением, если бы был убежден в том, что оно необходимо для сохранения Русского Общевоинского Союза. Сначала армии, а потом Союза он отдал более двадцати лет своей жизни и работал действительно, не покладая рук.
Фосс очень ценный для белого дела человек при условии, что бы им руководил менее фанатичный и более умный начальник. Я никак не мог отделаться от моего впечаления, что Клавдий Александрович образован, культурен, но недостаточно умен. У него нет широты взгляда нужной для самостоятельной политической работы и, как мне кажеться, недостаточно развито чувство реальности. Благодаря этому Фосс при всей своей преданности Общевоинскому Союзу оказал ему в недавние годы очень дурную услугу. Я имею основания думать, что ссора между воинскими организациями и Трудовым Союзом Нового Поколения была вызвана именно деятельностью Фосса в Болгарии, при чем он считается с директивами руководителей организаций только поскольку постольку....
В 1923 году он был совсем молодым человеком лет 26-27, очень дисциплинированным на вид, очень убежденным и видимо ценивший интересы армии. Только его завалившиеся, малоподвижные глаза иногда бывали жутковаты - может быть по тому, что я знал много рассказов о военном прошлом Фосса.
В дни восстания я постоянно с ним встречался - и в Военной миссии и в общежитии у Борисовой градины, где Фосс это время жил вместе с другими офицерами дроздовской артиллерии. По вечерам мы все собирались обыкновенно в комнате подполковника Дилевского, который исполнял обязанности старшего группы Дроздовского артиллерийского дивизиона в Софии. Молодой штабс-капитан был инвалидом - тяжелое ранение в руку мешало ему заниматься каким-либо физическим трудом. Человек доброжелательный и хорошо воспитанный, он в роли как старшего группы, так и заведующего общежитием был вполне на своем месте и производил самое лучшее впечатление на всех. Кто пользовался кто гостеприимством. Дроздовцы-артиллеристы и постоянные обитатели общежития, о котором я уже рассказывал, и случайные приезжие жили дружной семьей.
Свободное копирование
