7 июля Село Козловка, Рязанской области
До сих пор всё как сон. Алену эвакуировали со школой. Куда — нам не сказали, ибо увозили и детей «высоких особ». Прощаясь с ней, я как бы прощалась навеки. Домой я шла, ничего не видя, и мне казалось, что я не шагаю, а ползу на карачках, — так было больно расставаться с ней. Через день я помчалась к ней, чудом узнав, где она. У меня была одна мысль: увидеть ее, быть около нее, а там будь что будет. Я уехала с тридцатью рублями в кармане. Вылезла на станции на рассвете 3 июля и стала ждать подводы в Козловку. Кругом ждали еще люди, какие-то дети, все сонные, вялые. В 6 часов вдруг голос по радио: «Сестры, братья!» — голос Сталина я сразу узнала. Все встрепенулись, сгрудились вокруг репродуктора. Голос срывался, чувствовалось, что он страшно волнуется.
Пока что меня оставили работать при Алениной школе — за это питаюсь. Что дальше — не знаю. Она хорошо выглядит, веселая. Что она в восемь лет понимает?! Но о папе заплакала. У меня тоска о Ване, о Гри, о Дмитрии! От них еще ни слова. Война терзает людей, если не бомбами, то муками душевными. Природа кругом прекрасна. Леса, поля, пруд. Я делаю веселое, спокойное лицо — ведь я на детях. Гитара со мной. Вчера я по просьбе детей пела, но разрыдалась. Нет, нельзя петь! Бедные дети, родители отправили их со школой, спасая их от налетов в Москве. Я вожусь с ними, как наседка, и занята ежеминутно. Здесь настоящая деревня, тихо, куры бродят, сонный пруд.
Свободное копирование
