7 мая
Откуда у меня это презрение к людям? Вдруг! Ну пусть — «фармацевты», но они тоже люди. Нет, фармацевты не люди, это особая разновидность орангутанов, над которыми Павлов производил свои опыты, — а не диких...
Звонили с грамфабрики. Будут слушать и запишут. Хорошо.
Но как хорошо жить одной, в одиночестве. Конечно, не в полном, а с людьми, которых я буду видеть, когда хочу. А спать, вставать, думать, учить песни — и кругом никого, никто не мешает. Это большое счастье. Но, как всегда, я хорохорюсь и делаю вид, что мне все нипочем.
Ольгу Александровну привезли из больницы умирать домой.
Сейчас май. Я помню, в начале апреля — месяц тому назад! — я была у нее, провела с ней почти целый день и ушла с таким тяжелым, страшным чувством — сама не зная отчего. У них удивительно красивая, такая женственная комната. Подлинные шестидесятые годы прошлого века. И сама Ольга красивая. В тот день она рассказывала мне, как ей гадали: «Два человека мне предсказали, что я умру до сорока трех лет. Я в этом году должна умереть». В ней была не грусть, а хуже, страшнее — убежденность. Мне было так тяжело с ней. И вот — она в самом деле умирает. Она неделю тому назад и не подозревала об этом. Все говорила о сердце. Ей так и не сказали правды. Она сердится на доктора, что они ничего не понимают. А ее нельзя оперировать — уже поздно. Я не могу понять этого. Не может быть, чтобы ничего нельзя сделать! Бедный Минин!
Свободное копирование
