Вера и надежда на лучшее

ВЕРА И НАДЕЖДА НА ЛУЧШЕЕ...

В наше сложное, беспокойное время бурных перемен, когда многие наконец осознали значение общечеловеческих ценностей, с особенным щемящим чувством грусти и радости встречаешь людей, которые пронесли через все испытания аромат той, к сожалению, безвозвратно ушедшей эпохи, того высокого духа, что был органически свойствен дореволюционной интеллигенции.

Как нам сейчас этого не хватает!

И, вероятно, этим можно объяснить феномен популярности Татьяны Ивановны Лещенко-Сухомлиной, которая вдруг стала нужна сразу всем, во всех своих ипостасях. И как удивительная певица, исполнительница старинных романсов, и как переводчик произведений Уилки Коллинза и Жоржа Сименона, и как автор негромких, проникновенных стихов, и, наконец, как автор Воспоминаний, с фрагментами которых мы уже познакомились в сборнике «Доднесь тяготеет», составленном из воспоминаний узниц ГУЛАГа.

А ведь сколько лет она прожила и сейчас, слава Богу, живет рядом с нами, в Москве, а мы, ленивые и нелюбопытные, мало ею интересовались. И вот что удивительно: теперь Татьяна Ивановна оказалась более современной, чем многие из ее молодых поклонников и поклонниц. Многочисленные выступления по телевидению, радиосоветы «Как нравиться мужчинам?», пластинки фирмы «Мелодия», съемки в кино — роль французской королевы в фильме «Имя твое» ей очень к лицу! — гастроли в Киеве, Ленинграде, Париже... Телевизионную передачу о ней смотрели жители Франции, Англии, Скандинавии...

И везде, где бы она ни выступала, — неизменная доброжелательная улыбка, живые выразительные глаза, содержательная речь без словесных штампов и разговорных клише, с той особой интонацией и четким произношением, будь то русский, французский или английский язык; доброжелательное отношение ко всем без исключения, неугасающий интерес ко всему происходящему вокруг, не истребленная никакими сталинскими лагерями любовь ко всему живому.

«Сейчас, — пишет она, — самое счастливое время моей жизни, хотя оно и приходится на мою старость! Главное же состоит в том, что я дожила, дождалась, стала свидетелем того великого, того чудесного, что происходит теперь в моем Отечестве».

Может быть, этим приподнятым состоянием ее души и объясняется 3 тот особый, эмоциональный стиль ее прозы, которую трудно назвать Воспоминаниями или Дневником, хотя налицо все атрибуты этих жанров. Нет, «Долгое будущее», по-моему, — это добротная русская проза, сродни произведениям начала века, а также мемуарам ныне здравствующих ее современниц: Нины Берберовой, Ирины Одоевцевой! Анастасии Цветаевой...

Татьяна Ивановна много видела на своем веку. Америка, Франция, Испания... лагеря, ссылки, дружба со многими выдающимися деятелями культуры: скульптором Цаплиным, художником Фонвизиным, Борисом Прониным, Лилей Брик, Завадским, Натали Саррот. Конечно, в рамках одной книги мы не смогли поместить ее мемуары полностью... Но во всем этом чувствуешь нерасторжимую связь русской культуры с культурой других стран и народов. Конечно, на расстоянии лет многое видится ей теперь в ином свете. Тем или иным событиям она бы дала сейчас другую оценку. Но ценность этих воспоминаний как раз и состоит в том, что в них оставлено все без изменений. Так она думала, чувствовала, переживала в те годы. Поэтому дневник этот воспринимается как документ эпохи.

Сложный, порой мучительный путь прошли многие русские интеллигенты в двадцатом столетии. И помогли им выстоять, выжить те высокие нравственные и религиозные ценности, которые воспитывались в них с детства, — милосердие, доброта к ближнему, вечное стремление культурного человека к правде и справедливости и конечно же — надежда на лучшее будущее.

ВЛАДИСЛАВ МАТУСЕВИЧ