Москва купеческая - 82

Теперь я скажу несколько слов о том, как съезды были организованы. Я уже говорил, что члены дели­лись на две категории: полноправное (т. е. организа­ция) и совещательное предприятия. На ежегодных съездах выбирался Совет Съездов, очень многочис­ленный, с тем, чтобы все районы и все отрасли про­мышленности были бы представлены. В Совете были представители и Московского Биржевого комитета, и Купеческой управы. Когда я стал старшиной Бирже­вого комитета, я также стал членом Совета Съездов. Совет избирал комитет, где, кроме выборных членов, были члены делегаты от крупнейших организаций. В комитете был также кто-то от Москвы, но никогда в выборах не участвовал. Наконец, был президиум из председателя Н. С. Авдакова, заместителя — Э. Л. Нобеля, П. С. Гукасова, А. А. Бобринского, И. И. Ясюковича; возможно, были и другие, но не припоминаю. Канцелярия съездов, которые назывались, по телеграф­ному адресу, «ассоциация», помещалась сначала «Нев­ский, 100», а потом «Литейный, 46». Там же происхо­дили и съезды.

Теперь мне осталось сказать об участии предста­вителей промышленной и торговой Москвы в других общественных группировках. В сущности говоря, это сводится к работе купечества в Московской городской думе.

Я не буду касаться старого времени, дореформен­ного городового положения, когда деятельность в го­родском управлении сводилась только к хозяйствен­ным вопросам и не имела общественного характера.

Конечно, в эту эпоху «купцы» доминировали в ду­ме, уже тогда большинство домовладельцев были лю­ди купеческого сословия, они же составляли огромное большинство гласных, а в городские головы, или в их товарищи, избирались большей частью представители «династий»: Третьяковы, Мазурины, Хлудовы, Алексе­евы, Гучковы, Рукавишниковы, Куманины. Бывали, правда, исключения, но редко. Можно назвать только имена князя Черкасского и известного государствоведа и философа, Б. Н. Чичерина.

Согласно городовому положению 1892 года, Мо­сковская городская дума состояла из 160-ти гласных, к которым нужно было прибавить членов Управы, мо­гущих в гласных и не состоять, но участвовавших в со­браниях думы на правах гласных, всего, таким образом, бывало около 170-ти человек.

Гласных избирали преимущественно из числа до­мовладельцев. Имелось небольшое число арендато­ров, которые должны были быть внесены в соответст­вующие списки. Избирательных участков было шесть.

Каждый имел свою определенную физиономию. Пер­вый — Китай-Город и самый благоустроенный квар­тал — Тверская; второй — Замоскворечье; третий — Арбат и Пречистенка; четвертый и пятый — среднее купечестве, и шестой — окраины и арендаторы, — са­мый «серый» участок. В каждом участке были свои из­бирательные кандидаты, руководившие выборами бо­лее или менее самостоятельно. Общий же надзор за всей выборной процедурой был сосредоточен в город­ской управе, в руках городского головы.

Я очень хорошо помню выборы 1904, 1908, 1912 и 1916 годов. В первые два срока был выбран мой отец, затем последовала моя очередь. Уже в 1904 году было деление на правых и на левых, или, как они официаль­но назывались, на «умеренных» и «прогрессивных». Формально это не были политические группировки, но фактически первые были тесно связаны с октябриста­ми, вторые с партией Народной свободы. Каждая груп­па составляла свой список, но кандидаты голосовались отдельно, и обычно избранными бывали кандидаты и того, и другого списка, причем число и умеренных, и прогрессивных было обычно почти одинаково, — ра­нее с небольшим уклоном вправо, а при выборах 1912 года образовалось незначительное левое большинст­во. Выборы 1916 года, конечно, стоят особняком: уже чувствовалось приближение февральских событий. Обычно, физиономия вновь выбранной думы обнару­живалась в первом же собрании, когда происходили выборы городского головы.

Представители купечества значились — и часто до­минировали — и в том, и в другом списках. Иначе говоря, они ставили свою кандидатуру не под флагом  принадлежности к своему сословию или классу, а под знаком своих политических симпатий и в тех, правда, сравнительно редких случаях, когда в думе борьба шла по политической линии, одна часть купечества противостояла другой на тех же основаниях, как и представители интеллигенции. Никогда вообще не бы­ло даже попытки — ни во время выборов, ни в по­рядке думской работы — сорганизовать какую-ни­будь особую «торгово-промышленную» группу, кото­рая должна была бы действовать в думе, руководству­ясь своим «классовым самосознанием» и попыталась бы использовать свое несомненное численное превос­ходство для проведения тех или иных решений, выгод­ных лишь купеческому сословию и обременительных для прочих слоев населения.

Более того: те представители купечества, которые играли роль в городской ду­ме и влияли на ход дел городского управления, обыч­но принадлежали к тем купеческим семьям, часто ди­настиям, — которые уже отошли от торгово-промыш­ленной жизни и обратились либо в общественность, либо в либеральные профессии. Последним из могикан в этом отношении был Н. А. Найденов, но, надо ска­зать, он настолько был тесно связан с представителя­ми интеллигенции, что и его трудно считать предста­вителем «темного царства». Все же последние город­ские головы, начиная с С. М. Третьякова, — и Н. А. Алексеев, и К. В. Рукавишников, и П. И. Гучков — при­надлежали к семьям, известным своим уклоном в об­щественность.

Думские лидеры начала столетия, как из купечества — А. С. Вишняков и А. И. Гучков, так и представители интеллигенции, — С. А. Муромцев, Н. И. Щепкин и братья Астровы, — тесно переплетались друг с другом и составляли единую цельную группу. Указанное явление с особенной яркостью обнаружи­лось в составе думы 1913-1916 годов, когда мне дове­лось впервые вступить в число гласных. И в этой думе было весьма значительное большинство гласных из торгово-промышленной среды, но, как это ни пока­жете странным, они не играли решающей роли. Эта дума была «прогрессивная», с большинством в четы­ре-пять голосов; потом это большинство увеличилось, когда при выборах членов управы проходили кандидаты прогрессивной группы. В этой группе купечество составляло также главную массу, но лидерство было в руках интеллигентских. Делами группы руководил Комитет прогрессивной группы гласных, который, в сущности говоря, стоял вообще во главе всей москов­ской-городской либеральной общественности, а он почти сплошь состоял из лиц либеральных профессий. Председательствовал Н. А. Астров, городской деятель, ранее, в течение долгого ряда лет, — городской секре­тарь, впоследствии имевший почти синекуру, как член правления городского кредитного общества.

Членами комитета были: доктор — хозяин водолечебницы --Н. М. Кишкин, присяжный поверенный Н. В. Тесленко, учитель гимназии А. Д. Алферов, два приват-доцента университета, правда, оба купеческого происхожде­ния, С. В. Бахрушин и А. А. Титов, директор городско­го взаимно-страхового общества П. А. Вишняков. Из активных торгово-промышленников были лишь Л. Л. Катуар, да пишущий эти строки, но, по правде гово­ря, и мы оба были более интеллигентами, чем пред­ставителями класса «эксплоататоров».

Собрания комитета происходили раза два в месяц. Изредка они имели место у Астрова, но большей ча­стью у меня, в моей столовой. Моя секретарша, Е. Н. Лишкина, была и секретаршей комитета. Собрания все­гда очень хорошо посещались, так как компания бы­ла дружная, и я совсем не припомню «бурных заседа­ний».

Кроме заседаний комитета, бывали и пленарные собрания всей группы гласных. Обычно это имело ме­сто в конторе Н. П. Шустова.