Москва купеческая - 64

ГЛАВА III

В течение прошлого столетия была Москва «Вой­ны и мира», Москва грибоедовская, Москва славяно­филов, и наконец, в третьей четверти века, с легкой руки Боборыкина и позднее «Нового времени», — появляется Москва купеческая. Это Москва, где купе­ческое засилье, где купец повсюду, — и  в амбаре, и в городской думе, и в университете, и в театре, где без купца нельзя ничего сделать, своего рода «дикта­тура прилавка».

(Этим картинным термином монархический журнал эмиг­рации характеризовал торгово-промышленный Съезд, в Париже, в 1921 году.)

Что купец был в «амбаре», в этом нет ничего удивительного, — где же ему, собственно, быть? Мож­но даже сказать, что в это время он не один был в амбаре: там начинают появляться и новые элементы, уже не говоря про то, что ряд более молодых пред­ставителей «темного царства», — сами люди с выс­шим образованием. В составе правлений паевых то­вариществ начинают появляться чистой воды интел­лигенты, инженеры и юристы, присяжные поверен­ные. Таковые быстро занимают заметное место, иног­да появляются и в представителях. Этим слегка ме­няется его характер, но оно становится иногда более способным к защите своих интересов.

О роли «купца» в искусстве, в науке, в благо­творительности и в делах просвещения мне немало пришлось говорить при характеристике «купеческих династий». Все подобного рода действия носили лич­ный характер. Многие действовали одинаковым порядком, но каждый выступал за свой страх и за свою совесть. «Для спасения своей собственной души», — сказали бы советские историки.

И так как такая актив­ность была правилом, а не исключением, то резуль­тат сказывался на всех. Как я уже говорил, история русского купечества есть один из истоков русской культуры.

Купец был не только в городской думе, он был во всей городской общественности, что объяснялось цензовой системой выборов. Городское домовладе­ние в Москве преимущественно находилось в купе­ческих руках. Естественно, что по всякого рода вы­борам в городах представители купечества избира­лись в первую очередь. Иначе было в уездах. Правда, среди купцов было очень много землевладельцев, иногда даже помещиков, но своеобразная система выборов, стремившаяся построить земское представи­тельство на дворянах землевладельцах и отчасти на крестьянах, фактически совершенно устраняла из зем­ских собраний торговцев и промышленников. Даже в самых промышленных уездах дело обстояло имен­но таким образом.

Я не помню сколько-нибудь замет­ного проявления купеческой активности в земской ра­боте. Лично я никогда в ней не участвовал, хотя мог бы быть избранным в состав губернского земства, как представитель городской думы.