В 1954 году в "Башнефть" приехали работать по назначению ещё двое выпускников Московского инженерно-строительного института. Сходили на приём к директору по поводу жилья. Было заявлено нам: "Молодые ещё, помучаетесь..." Я ещё был активным комсомольцем, вычитал в газете "Правда" постановление о молодых специалистах и пошёл с газетой в Обком КПСС. Там только была завершена основательная чистка, приезжал из Москвы Игнатьев, он боролся с "засильем национальных кадров". На этом фоне мой поход имел успех, нам, троим специалистам, дали двухкомнатную квартиру - случай небывалый!
Новый дом был ведомственный - института "Башнефтепроекта", его ждали не один год... Дом был на окраине города - улица Кустарная, но ходил трамвай, а мы по молодости бегали пешком. Наблюдал однажды, как передо мной шёл пешком бывший (снятый с должности) секретарь обкома КПСС, до этого не передвигавшийся без машины и свиты. Шёл сторожко с оглядкой по сторонам, не уютно. Кому он был нужен— Я же ещё не полностью растерял глубокой своей веры в социальные идеи, входил в состав комитета комсомола, работал агитатором в профсоюзной школе, а на выборах обслуживал семьи местной правительственной элиты - Совмина Башкирии. Жена зам. министра - хозяйственная еврейка, устроила мне собеседование, оставила обедать, вывела к столу дочку на выданье, просила регулярно их посещать и без агитационных нагрузок. А вот в профсоюзной школе девушки затеяли серьёзную бузу, наряду с тяжёлым бытом их обижали - это получило огласку. Мне они поверили, а я достаточно резко отстаивал их права. Это всех устроило. Пришло мне приглашение на актив обкома (спецпропуск 9.07.1957г.), слушалось письмо Н.С. Хрущёва "О культе личности". Заслушали, встали и пели Интернационал, знали слова лишь одного куплета, позорно мычали, ругался президиум актива... Шли домой с парторгом объединения "Башнефть" окрылённые. Парторг решил сломать барство верхушки объединения. "Башнефть" ворочала многомиллионными средствами за счёт самой дешёвой и доступной нефти в стране. Открывали и консервировали по стратегическим соображениям новые мощные промыслы нефти: Шкаповское, Орланское, другие (соблюдалась секретность, но уже через 16 лет при моей командировке в Башкирию в 1982году, мне сообщили, что нефть выкачали в период разгула "рыночной экономики").
Глава объединения — Кувыкин был царём не только в масштабах Башкирии. В районах республики его приезда "ждали" особняки с постоянной обслугой. Очередные вводы скважин сопровождались роскошными банкетами, где хрусталь был не только украшением... Правда, Кувыкин был хорошим руководителем, молодых не зажимал, а испытывал самостоятельной, ответственной работой и, если инженер был не пустышкой, выдвигал.
Работа в энергетическом отделе "Башнефтепроекта" была многопрофильной: занимались газификацией новых городов и посёлков, их теплоснабжением, котельными, электроснабжением. Разрабатывалась и аппаратура для нефтеперегонных заводов. Помню, большой бум с освоением первого в мире турбобура для прохода скважин. Была и предыстория этого бума. В то время не упоминавшийся академик Леонид Самуилович Лейбензон (1879- 1951гг) создал учение о подземной гидравлике, в частности, нефтяных промыслов - движение жидкости и газов, их фильтрация в недрах земли. Как было в то время положено, Лейбензон был репрессирован (1936 - 1939гг), затем оправдан, а в 1943году избран академиком, создал нефтяной институт - исследовательский и выдвинул идею забойного двигателя, и на этой основе и был создан впоследствии советский турбобур! Воплотилась его теория глубинного (динамического) насоса.
Конечно, было и лихоимство. Знаменитый турбобур на промысле создал умелец из механических мастерских, он превзошёл все имеющиеся аналоги в мировой практике. Прилетел в Башкирию полномочный представитель "Дженерал моторс" и, не заезжая к ожидавшим его чиновникам, испытал турбобур сам, на рабочем месте, на промысле, а затем, не торгуясь, купил лицензию. Немедленно к тематике разработки турбобура прилипла свора людей и институтов. Парторг "Башнефти" после актива обкома решил оздоровить обстановку (он был ранее моряком, любил прямые ходы), но был снят с работы.
В нашей новой квартире поселились строители-конструкторы: Иван Качер и Геннадий Сюткин - в одной комнате, а во второй, с балконом, поселилась молодая семья: я и Маша. Маша стала работать инспектором отдела культуры, позднее - в министерстве Республики, людей с образованием там было совсем немного. Мы имели возможность участвовать в культурной жизни города. Если спектакли местного Русского драматического театра не очень радовали, то в Оперном театре был хороший балет, ставились отличные национальные спектакли. Здесь начинал молодой талант Г.Рождественский, а солисты балета формировались в специальном классе Ленинградской консерватории. Имя Нуриева говорит достаточно о мировом уровне их мастерства, сказывались национальные традиции, врождённая грация, темперамент. Опера была слабее, в репертуаре были и русская классика, и Пучини, но голоса... Был местный Фигаро с отличным голосом, но пил непомерно - не состоялся его выход за пределы республики. Были уникальные концерты. Выступала с большой программой жанровых еврейских песен Анна Гузик, зал был переполнен гордой за свою культуру публикой, царила атмосфера подъёма и доброжелательства.
Здесь начинала свою концертную деятельность совсем молоденькая Ирина Бржевская, исполняла башкирские кантри. Приехал из Магаданской ссылки и дал единственный концерт легендарный, увы, немолодой, Вадим Козин. Голос его ещё звучал, пел он много и с большим чувством, концерт шёл в переполненном зале Оперного театра. В центр страны певца ещё не пускали, да он уже и не стремился уехать из Магадана. Начал он выступление с крепкого окрика по поводу яркого освещения сцены, рассказал немного о своих цыганских корнях, а зал знал его песни, принимал их тепло, и он распелся. Кончил песней: "Сегодня с вами я, мои цыгане, а завтра нет меня - совсем уйду от вас, не забывайте меня, цыгане, прощай, мой табор, пою в последний раз".
Ходили, не часто, в типовой для всей страны кинотеатр, где было уютное кафе с буфетом, не было проблем с мороженым, пивом, свежими пирожными. До начала сеанса - обязательный эстрадный мини-концерт, публика вела себя чинно. Помню фильм "Карнавальная ночь" с Л.Гурченко, ещё молоденькой, как и мы. Премьера, не ушедшая в забытьё и до сего времени.
Мебели в нашей квартире почти не было - стол, стулья, кровать. Тумбочку я соорудил из ящиков, а вместо платяного шкафа - гвозди в стене и занавеска. Ели скудно, покупали сверхдешёвую печень трески в банках - 40 копеек, овощи. С ребятами по квартире ходили обедать в столовую Совмина, благо здание правительства было по соседству. Преодолели систему пропусков, милиция со временем к нам привыкла. В столовой этой бывала съедобная кормёжка, в городских готовили много хуже. Здесь ребята познакомились с привлекательной молодой женщиной, она бывала у нас дома, участвовала в застолье, ночевала. Но дом наш был ведомственный, на лестничной площадке - квартира моей сослуживицы Гали Каштановой. Она меня наставляла - разбитная гостья наша - жена секретаря ЦК комсомола Башкирии, не стоит с ней водить знакомство, опасно. Ребята, мои соседи, были одиноки, и частыми гостями квартиры стали моя знакомая микробиолог Софья, Машина знакомая Галя Баязитова.
Гостили у нас талантливый архитектор Гера Гарипов с молодой женой - представители творческой национальной интеллигенции. Гера разработал архитектурное решение парков города Уфы, домов местной знати, а мои соседи сумели решить сложную проблему с фундаментом на слабых грунтах для строительства в центре города.
Я активно участвовал в разработке проектной документации, направляемой сразу в дело: строительство города Октябрьский, разработка нестандартного оборудования нефтеперерабатывающих заводов, газификации и теплоснабжения объектов новых месторождений нефти.
Свободное копирование
