Первые шаги. Уфа - 1

ПЕРВЫЕ ШАГИ. УФА

"В родной Уфе не только каждый дом,

Пожалуй, каждый камень мне знаком,

Иду и словно свой дневник читаю

Листок воспоминаний за листком".

Сайфи Кудаш

В городе Уфа многие годы жила моя дальняя родня - Гуревичи - родство через мужа Кати - младшей сестры мамы и её мужа, Лёвы Миркина (политрука, изувеченного войной, а Катя жила в семье Гуревичей в годы войны, эвакуировавшись из Москвы). Сын пожилых родителей Исаак прошёл фронт, знал немецкий язык, переводил. Завёл семью: жена - медсестра Нина (Пэша), умная и воспитанная дочь - Инна. Исаак преодолел все тяготы заочной учёбы, получил диплом инженера, работал начальником цеха, затем - парторгом крупного авиационного завода. Несмотря на бремя возраста, его мать - Лиза, являла собой пример трудолюбия и приветливости. Семья была дружной, Исаак - спокойный и умный хозяин.

Меня с Машей встретили радушно и стали нашей моральной опорой на весь уфимский цикл жизни. Мы сняли комнату для жилья у родителей Нины на улице им. Гафури - в районе старой застройки города. Дом был очень старый, деревянный, двухэтажный. На первом этаже были гостевые комнаты, а на втором - жили хозяева. Двор зарос травой, от улицы его отделял глухой забор, тянулись амбар и каретный сарай. Услугами этого постоялого двора пользовались и при нас приезжие шофёры. Удобства были во дворе, что воспитывало волю в условиях морозной зимы, а вода была в уличной колонке, зачастую - "в очередь" (напор воды был слаб). Массивные половицы скрипели, в доме жили солидные крысы, было не очень тепло, но мы были молоды.

Хозяин - пожилой грузный еврей с мясистым носом в неизменной, порядком засаленной одежде, в сущности - добродушный хитрец, он ещё служил в конторе "Заготзерно" и до позднего вечера ухаживал за своей тяжелобольной женой. Вечером он искал общения, приглашал на чай к самовару, любил долго чаёвничать, правда, без излишеств: колотый сахарок и жидкий чаёк. Я не всегда выдерживал до опорожнения самовара и ещё не был знаком со старческой бессонницей... Надо было налаживать быт - колоть дрова, топить печь. Наша комната была просторной, но щелястой - дуло. Маша научилась варить борщ и ели до -ма. Иногда в палатке на улице покупали за 80 копеек большую бутылку плодово-ягодного вина... Зима в Уфе холодная, но сухая. У Маши был костюм из букле, шерстяное платье, простенькая шубка. Помню, в снежный буран, шли мы на работу "в связке" - ветер валил с ног.

Оформили меня на работу в энергетический отдел института "Башнефтепроект". В то время этот институт помещался в одном, правда, очень большом зале, в центре города. В зале была атмосфера шумного вокзала, я приткнулся к одному из многих кульманов - чертёжной доске на станке. Оклад мой составлял около 90 рублей в месяц - деньги ничтожные, а жильё, в соответствии с правом, изложенном в направлении на работу, не предоставляли, и не было на него перспектив. И всё же мне повезло, я попал в группу теплотехников под руководством переселившегося с Дальнего Востока механика-практика - Германа Николаевича Емельянова. Он многое умел, постоянно насыщал себя знаниями и не боялся их использовать в конкретных делах. Ровное, доброжелательное отношение ко мне, терпимость к новичку - были признаками душевной культуры этого человека. В первые месяцы работы я не помню за собой проявления особого рвения, а практические знания мои только начали формироваться.

На кульмане рядом со мной упорно трудился опытный проектировщик Женя Иванов. Мне предстояло вникнуть в рабочие чертежи, а их было - груда несистематизированных листов. Женя, несмотря на инженерную должность, работал с оплатой по правилам сдельщины, что было запрещено. Он следовал лозунгу: время - деньги, на меня времени не тратил. Только много позднее он рассказал мне о своей жизни, и я понял мотивы его поведения. Друзья и приятели появились не сразу. Развлёк наш домашний быт неожиданный приезд моей однокурсницы по институту - Эммы Маляр. Она сбежала с нефтяного промысла, куда была направлена, после того, как вязкая глина бездорожья содрала подошвы с её резиновых сапог, а сурово-матерный быт вошёл в противоречие с её понятиями о жизни. Ночевала у нас в комнате. Кровать была одна, зима - спали втроём. Обе молодые женщины были весьма сексапильны, ночью я вертелся под одеялом, и мне было жарко. По воскресеньям, иногда, гостили у Гуревичей, где встречали нас радушно, было застолье с селёдочкой и водкой. Беседы, общение приносили удовольствие и хозяевам, а нужду в этом испытывали все. Впрочем, прошло время, и у меня, и у Маши появились интересные знакомые, расширился круг приятелей.