В соответствии с моим назначением в Уфу, получила туда же назначение и моя молодая жена Маша - инспектором Министерства культуры Башкирской республики. Этому предшествовали драконовские события. Весь период учёбы на энергетическом факультете меня поддерживала дружба со студенткой моей группы - Зоей Колесниченко. До последнего курса института эта дружба не переходила в интимные отношения: у Зои были веские основания не быть легкомысленной, и я их уважал. Как правило, к экзаменам мы готовились совместно. Жили в комнате брата мамы, пока его семья жила на даче. Комната в коммунальной квартире старого дома в центре Москвы - проезд Серова, рядом Солянка, Старая площадь с ЦК КПСС. Соседи воспринимали нас как молодожёнов, что было близко к правде, но не совсем, а вот живя в комнате Зои в общежитии, стали ими. Моя родня не вмешивалась в мою жизнь, родители были далеки от религии, но предпочитали невестку еврейку - жизнь и быт в России подсказывал разумность такого выбора, а мой опыт противостояния юдофобии в институте, на улице — не располагал к компромиссам. Было очень нелегко. Пришёл друг - Серёжа Бутылин с аналогичной проблемой: ему нравилась миниатюрная красавица еврейка, он пришёл ко мне советоваться. Вот всё и решилось. Еврейка Манечка, в обществе Машенька - достаточно быстро пришла к выводу, что я пригоден в мужья, была обаятельной, не глупой, и быстро стала родным человеком. От неё у меня не было тайн, конечно, она переживала, а чувство ревности с её стороны основательно портило нам жизнь многие годы. Сейчас, в старости, могу сказать, что оснований для этого было немного, бабником я не был. Серёжа женился на преподавателе русского языка Тоне, женщине, заслуживающей глубокого уважения, хорошо вписавшейся в быт его крестьянской семьи, вырастившей образованных, любящих дочерей, и достигшей успеха , признания в своём учительском деле.
Окончание учёбы в институте и распределение на работу с обязательной службой в течение 3-х лет по месту распределения - развели нас с Зоей. Прошли годы, я много ездил по стране, наводил о ней справки на предприятиях стройматериалов, но безуспешно. Спустя лет тридцать, как-то Маша под настроение рассказала мне, что нашу квартиру в Подмосковье нашла Зоя. Я был в командировке. Адрес Зоя получила в редакции журнала, где печатались мои статьи. Она предложила Маше, видимо, в ответ на её недовольство мной, отдать меня ей! Ссылаясь на уже солидный возраст всех и на своё желание меня забрать! Узнал я обо всём этом не скоро, а адрес или город проживания Зои, Маша мне не сообщила.
Ну, а 13 июня 1953 года в небольшую комнату нашего семейства втиснулись многие родственники, соседи, приятели, и была пышная, шумная свадьба. До этого мы с Машей без сопровождения и торжественности зарегистрировали брак в Малаховском поселковом Совете. Свадебных нарядов тоже не было (приличного пиджака у меня также не было, благо, был жаркий день). И, как поётся: "Ой, Ицхак шом ди хасене гемахт"
Медовый месяц мы провели в полном уединении. Был снят летний однокомнатный домик на тихой Малаховской улице за оврагом, в большом безлюдном саду. Когда хотелось есть, я перелезал через высокий глухой забор и покупал еду (часто, консервы) в соседнем ларёчке, обедать ходили к родителям. До отъезда в Уфу жили в моей семье, тесновато, но без эксцессов, собрали небогатые вещички и уехали в Башкирию. Нужно было становиться самостоятельными, материальной поддержки ждать было неоткуда.
Свободное копирование
