Отвлекаясь немного от основного содержания главы, скажу лишь то, что Западная Украина, несмотря на годы жёсткой насильственной советизации во времена СССР так и осталась «пробандеровским» анклавом, чуждым не только историческим, но и совремённым реалиям «вынужденной общей» судьбы с Украиной Восточной («правобережной»). Москалив» (русских) местные там, в лучшем случае, «не любят», а многие (после распада СССР и провозглашения независимости Украины) просто ненавидят. Недаром в Украине с политической повестки дня до сих пор не сходит висящий в воздухе вопрос о политическом территориальном разделе Украины.
Происходящие в Украине события (дописываю этот абзац в начале мая 2014 г.), когда новые киевские власти развязали в Юго-Восточной Украине настоящую бойню против местного русскоязычного населения (требующего федерализации страны), подтверждают тот факт, что прозападно настроенная киевская властная верхушка, идущая в форватере геополитических устремлений США, не остановится ни перед чем.
Об этом свидетельствует также использование регулярной армии и бандеровских отрядов против безоружных мирных жителей Восточной Украины...
...После резонансной истории с убийством бандеровцами геологов ко всем полевым геолого-съёмочным партиям, работавшим в районах, где орудовало бандеровское подполье, «прикрепили» по двум солдатикам для охраны. Но глядя однажды со стороны, как пыхтели, поднимаясь вместе с нами в гору, вооружённые лишь винтовками, наши «защитники», Сергей Ильич отказался от такой «военной помощи» в маршрутах: кроме как стать хорошей «мишенью» на каком-нибудь горном склоне (а не реальной защитой) такой оруженосец не мог…
Поскольку троим из нас (Сергею, Адольфу и мне) приходилось чаще всего ходить в одиночные маршруты (тогда ещё не существовало запрещающей инструкции ходить в одиночку) всем нам, «геологам-маршрутчикам», было строго-настрого велено не задерживаться и возвращаться на базу засветло. Никаких топографических планшетов (карт) брать с собою было нельзя – разрешалось лишь делать на кальке весьма схематичные «кроки» (масштабные зарисовки) с мелкими первыми буквами слов – названий речек и цифр высотных отметок вершин. Это, конечно, было достаточно наивно – если бы ты встретился «с кем не надо» и у тебя нашли хоть какие-то "бумажки" – всё равно было бы не сдобровать.
Вспоминается как, кажется, в Ворохте, небольшом селе, расположенном в самых водораздельных предгорьях Карпат, мы остановились в пустующем летом маленьком двухэтажном здании школы. Расположились на первом этаже, как обычно – в спальных мешках на полу. На втором этаже – сверху (наверное, для лучшего обзора) «базировался» отряд «особистов» - относительно молодых, но, видимо уже понюхавших пороху и «натасканных» солдатиков-«кагэбешников» - сотрудников оперативной службы комитета государственной безопасности (КГБ). Никаких знаков различия у кого-либо из членов этой группы не было. Все оперативники ходили без погон - в целях конспирации выполняли свою работу в гражданском, чтобы не отличить начальников от рядовых, хотя самый старший из них (как узнали потом – капитан) ходил, однако (несмотря на конец мая - начало июня), в выделявшем его из всех лёгком полушубке - в горах в это время ещё было достаточно прохладно…
При них (тоже наверху – в школьных классах) находились две серьёзные овчарки.
Группа этих оперативников занималась прочёсыванием заросших лесных распадков и горных склонов в поисках бандеровских «схронов» - замаскированных и соединённых подземными ходами землянок – баз бандитского бандеровского подполья, где отсиживались боевики и откуда они осуществляли свои террористические вылазки в населённые пункты. Поскольку нашей штатской геологической ораве предстояло «лазить» по тем же местам, где искали бандеровцев и их схроны, утром перед выходом сотрудников партии на съёмку Сергей Ильич должен был согласовывать с командиром группы каждый геологический маршрут. Обычно нас пускали только в уже «прочёсанные» солдатиками и «обнюханные» собаками распадки (узкие горные долины)…
Помню, как-то однажды в сильно дождливый (нерабочий) день спустился к нам «сверху» (со 2-го этажа) один шустрый «солдатик» - познакомиться да обменять свои чёрные пайковые солдатские сухари на наши сладковатые белые (к чаю), которые нам уже порядком надоели. Мы уже предвкушали вечером вкусный запах разогретого баночного консервированного борща с чёрными сытными сухарями (это была идея Серёги). Но намечавшийся обоюдовыгодный «ченч» сорвался. Едва успел солдатик немного расслабиться в непринуждённой болтовне с нашими девчонками, как сверху неожиданно «свалился» суровый и мрачный «полушубок-командир» и рявкнул своему подопечному: «Встать!». Да так, что и мы чуть не вытянулись перед ним… Начальник жестом молча показал на принесенный «потерявшим бдительность» солдатиком развёрнутый пакет с чёрными злополучными сухарями. Тот лихорадочно спешно завернул его обратно. И, не сказав нам ни слова, товарищ командир, а за ним и бедный солдатик с криминальным товаром молча зашагали в «расположение своей части» - вверх по лестнице на второй этаж. Всё было правильно – как мы знаем, даже из кинофильмов, при проведении любой операции против бандподполья, частные контакты с гражданским населением обычно запрещаются… Неудивительно, что начальник «поисковой» группы был суровый мужик – работа к тому, конечно, обязывала. Общение с местным населением всему составу группы было запрещено, то же касалось и отношении к нам (даже хотя мы были «свои» - советские). «Конспирация, понимаешь».
Свободное копирование
